— Я бы очень хотела посоветоваться с вами, как нам оживить сад в Стоунвейле. Я не могу жить без настоящего сада, а у Лукаса хватает проблем с землей, ему некогда помочь мне. Может быть, вы согласитесь осмотреть сад вместе со мной?
— С превеликим удовольствием.
— Прекрасно. А попутно мы обсудим еще и проблемы благотворительности. Откровенно говоря, они кажутся мне даже более важными, чем сад.
Жена викария, одобрительно улыбнулась ей:
— Теперь я понимаю, почему в деревне так охотно поверили, что Янтарная леди и в самом деле вернулась.
Виктория рассмеялась.
— Вы намекаете на мое пристрастие к желтому цвету? Честное слово, это простое совпадение, — и взглянула на рукав своего легкого, золотого с белым, платья.
Миссис Ворт вздрогнула от испуга при мысли, что ее хозяйка услышала в ее словах какой-то фамильярный намек.
— Нет-нет, миледи, я и не думала о вашем очаровательном платье, хотя, должна сказать, желтый цвет поразительно вам идет и в самом деле немного напоминает янтарь. Нет, я говорила только о легенде. Если ей верить, супруга Янтарного рыцаря была очень доброй и кроткой.
Виктория сморщила носик в усмешке:
— Значит, это точно не про меня. Я совершенно не гожусь в образцы добродетели. Если не верите, спросите моего мужа.
Прошла неделя. Виктория разглядывала свое отражение в зеркале на туалетном столике, Нэн готовила ее ко сну. Горничная как раз подала ей ночную рубашку, когда, тихо постучавшись, Лукас распахнул дверь, соединявшую его спальню с комнатой Виктории. Он подошел к жене с тем собственническим выражением, которое она научилась уже читать на его лице. Взглянув на его отражение в зеркале, Виктория кивнула горничной:
— Можете идти, Нэн. Спасибо.
— Да, мэм. Принести вам чаю?
Виктория поймала в зеркале насмешливый взгляд Лукаса и отрицательно покачала головой:
— Нет, спасибо. Сегодня я уже не буду пить чай.
— Хорошо, мэм. Желаю вам спокойной ночи — и вам, милорд. — Нэн присела и быстро направилась к двери.
Лукас подождал, пока за служанкой закроется дверь, после чего приблизился медленной походкой хищника и остановился за спиной у Виктории. Склонившись над ней, он положил руки на туалетный столик, чтобы Виктория не могла уклониться от разговора. Его взгляд по-прежнему удерживал в зеркале взгляд жены.
По телу Виктории пробежала легкая дрожь предвкушения. Он имел поразительное воздействие на ее чувства. Однако и она уже ощущала свою власть над его чувствами. Интересно, навсегда ли сохранится эта связь между ними.
— Я видел, ты получила сегодня письмо от тети, — произнес Лукас, целуя жену в шею. — Что же пишет нам леди Неттлшип?
— Похоже, мы выпутаемся из истории без особого ущерба для своей репутации. — Виктория мрачно улыбнулась, припоминая содержание письма. — Благодаря Джессике Атертон, которая превратила наш опрометчивый брак в величайший роман сезона.
— Старая добрая Джессика, — пробормотал Лукас, лаская губами ее ушко.
Виктория пожала плечами:
— Честное слово, Лукас, мне не нравится, что теперь я в долгу у леди Атертон.
— Спешу согласиться с тобой, дорогая, но на войне я привык с благодарностью принимать поддержку, кто бы мне ее ни оказывал.
— Разумеется, иначе как бы ты осуществил свой замечательный план?!
— Упрямица! Когда же ты перестанешь дразнить меня?
— Невозможно удержаться, — пожаловалась Виктория. Достаточно было близости Лукаса и особого выражения его глаз, чтобы кровь воспламенилась в ее жилах. Она подумала вдруг, что, появись перед ней волшебник, который мог бы одним взмахом своей палочки отменить этот брак, она все равно не будет свободна от этого человека.
— Какие еще новости сообщает твоя тетя?
Виктория заметила пристальный блеск его глаз и поняла, что он вызван отнюдь не страстью.
— Ты имеешь в виду — не находила ли она еще каких-нибудь вещей с монограммой "У"? Нет, тетя пишет, что, как ей удалось выяснить, никто из ее друзей не терял ни платка, ни табакерки.
— Она не упоминает Эджворта?
— Нет.
— Тем лучше. Расскажи мне, Викки, а что ты написала своей тете? — продолжал допрос Лукас.
— Я сообщила ей о моих планах относительно сада и пригласила ее посетить нас, как только ей захочется. Я также написала ей, что вы с викарием обнаружили общие интересы в области садоводства, сельского хозяйства и особенно унавоживания почв. Вот и все, пожалуй. Да, и еще я просила ее прислать мне разные семена и рассаду.
— И все? Никаких рассуждений о великодушной покорности своей злосчастной судьбе и благородном обете выполнять свои супружеские обязанности? — Лукас снова поцеловал ее в шею. — И ты не написала два-три абзаца о том, как ты поняла, что долг требует от тебя слушаться мужа, хотя при данных обстоятельствах супружеские обязанности кажутся тебе тягостными и ненавистными? — Он ласково покусывал мочку ее уха. — Ты не упомянула об испытании, которому подвергаешься на брачном ложе? — Еще поцелуй — в плечико. — И не закончила мелодраматической моралью: вот какова цена глупости и пусть все извлекут из этого полезный урок?
Виктория вскочила и повернулась к нему, что есть силы колотя мужа по бокам.
— Стоунвейл, вы невыносимы! Вы все время изводите меня! Вот я тебе задам!
— Нога, нога! Оставьте меня, мадам, если вы не хотите искалечить меня на всю жизнь! — Лукас, хохоча, отступал к кровати.
— Черт побери твою ногу! — Виктория продолжала свой натиск, преследуя Лукаса до тех пор, пока он, пятясь, не упал на кровать. Тогда она обрушилась на него сверху, с торжествующим воплем прижимая его к постели. Лукас приподнял руки, отдаваясь на милость победителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117