С той самой минуты, как Габриэль повстречал Фебу, ему пришлось вести бой с тенью, призраком Бакстера. Он всегда был где-то рядом, и не так легко было изгнать его из памяти Фебы. А вот теперь придется иметь дело с живым Бакстером. Почему этот негодяй не умер?
Рука Габриэля гневно сжимала рукоять прогулочной трости. Он хотел как можно скорее вернуться с Фебой домой, но карета ехала все медленнее. Улицы были переполнены каретами, колясками, щегольскими экипажами. Приближалась полночь, высший свет фланировал с одного бала на другой. Это сумасшествие затихнет только к рассвету.
Они бы уже давно добрались пешком, но на Фебе были легкие бальные туфельки, которые в один миг изорвутся о камни. К тому же на улице можно повстречаться с грабителями. «В городе небезопасно», — напомнил себе Габриэль.
Правда, на балу тоже подстерегают враги.
Так что, если уж выбирать, он предпочитает улицу.
Бакстера все считали погибшим.
Габриэль внимательно вгляделся в непроницаемое лицо жены.
— Что он сказал тебе?
— Он мало что успел сказать. — Феба говорила медленно, не отрывая глаз от окна. — Если честно, я даже не могу вспомнить его слова, настолько была потрясена, увидев его. Я не сразу поверила, что это действительно он.
— Феба, я хочу знать, что он тебе сказал.
Она повернула голову и встретилась с Габриэлем взглядом.
— Он сказал, что не был пиратом…
Габриэль опустил глаза и заметил, что его рука сжалась в кулак на рукояти трости. Но он заставил себя разжать пальцы.
— Конечно, он должен все отрицать… Разумеется. Какой же пират сознается в своих преступлениях? Что еще он сказал?
Феба покусывала нижнюю губу. Габриэль уже знал ее привычку: это означало, что Феба глубоко задумалась. Он подавил стон. Один Бог ведает, как далеко заведут эти размышления. Феба чересчур умна, а ее воображение может поспорить даже с его воображением писателя.
— Он сказал, что на островах ты наводил страх на мирных моряков, — пробормотала Феба. — Ты, а не он.
Габриэль был уверен, что именно это он услышит в ответ, но не сумел скрыть свой гнев:
— Черт бы побрал этого негодяя! Гореть ему в аду! Он не только жалкий убийца, он еще и лжец. Ты ведь не веришь ему, Феба?
— Конечно, нет. — Феба отвела глаза от лица Габриэля и снова уставилась на темные, заполненные людьми улицы.
У него внутри все сжалось. Раньше Феба не отводила своего взгляда. Он протянул руку и коснулся ее затянутых в перчатку пальцев.
— Посмотри на меня, Феба.
Она обернулась к нему, ресницы у нее дрожали, и он читал в ее глазах тревогу.
— Да, милорд?
— Ты ведь не поверила Бакстеру, я тебя спрашиваю? — Габриэль сам понимал, что в голосе его звучит не вопрос, а скорее приказание.
— Нет, милорд. — Она опустила взгляд на свою руку, которая почти исчезла в его руке. — Мне больно, Габриэль.
Он понял, что слишком сильно стиснул ее пальцы, и нехотя выпустил их. Надо соблюдать спокойствие и контролировать себя. Он не позволит эмоциям взять верх над рассудком и определять его поступки. Слишком многое поставлено на карту. Он заставил свое тело расслабиться и придал лицу спокойное, даже рассеянное выражение.
— Извини меня, дорогая. Это воскресение из мертвых расстроило нас обоих. Бакстер умеет причинять людям неприятности.
— Габриэль, я должна задать тебе один вопрос.
— Да?
— Существует ли хоть малейшая вероятность, что ты мог ошибиться относительно Бакстера?
Черт бы побрал этого мерзавца! Многого же он добился всего за один вальс. Впрочем, Бакстер всегда умел найти путь к сердцу женщины.
— Нет, — произнес Габриэль, отчаянно надеясь, что она поверит ему. — Бакстер был пиратом. Сомнений быть не может.
— Я просто подумала… могло произойти какое-то страшное недоразумение.
— Если б ты видела трупы, которые оставались лежать там, где поработал Бакстер, у тебя не было бы никаких сомнений.
— Трупы? — испуганно повторила Феба.
— Извини, ты вынуждаешь меня говорить начистоту. Если хочешь, чтобы я избавил тебя от подробностей, верь мне: Бакстер головорез. Ты что, думаешь, пираты придерживаются в своем деле рыцарских правил?
— Нет, конечно, однако…
— В пиратстве нет ни капли романтики. Это кровавое дело.
— Я понимаю. — Но в ее глазах он по-прежнему читал сомнение. Конечно же, ее драгоценный Бакстер не может быть кровожадным чудовищем.
— Феба, выслушай меня внимательно, чтобы нам больше к этому не возвращаться. Ты должна держаться подальше от Бакстера, ты поняла меня?
— Я прекрасно вас слышу, милорд.
— Я запрещаю тебе разговаривать с ним.
— Вы очень понятно выражаетесь, сэр.
— Бакстер законченный негодяй. Он ненавидит меня и попытается использовать тебя, чтобы отомстить мне. Ты слышала, он собирается быть твоим Ланселотом, а мне отведена роль Артура.
В глазах Фебы мгновенно вспыхнул гнев.
— Я не Джиневра, милорд. И не собираюсь предавать вас с кем бы то ни было, что бы ни случилось. — Выражение ее лица несколько смягчилось. — Поверь мне, Габриэль.
— Я всегда считал, что такие хрупкие вещи, как доверие, лучше не подвергать испытанию. Ты не посмеешь и близко подходить к Бакстеру. Ты не будешь танцевать с ним. Ты не будешь с ним разговаривать. Ты не будешь замечать его ни при каких обстоятельствах. Это ясно?
Он не мог разглядеть выражение ее глаз за опущенными ресницами.
— Примерно то же самое приказывали мне мои родные относительно тебя, Габриэль.
— А ты их не послушала. — Он насмешливо приподнял брови. — Я это прекрасно знаю. Но меня ты послушаешься. Потому что ты моя жена.
— Я твоя жена, но хочу, чтобы ты обращался со мной как с равной. Спроси у кого угодно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102