— Готов. — Он легко поднял собаку, шепнул ей что-то и уложил на «носилки».Я никогда не видела, чтобы человек так быстро собирал волю в кулак, концентрировался и преображался. Только что был раздавлен горем, растерян и подавлен, а теперь полностью владел собой. У него и взгляд изменился: вместо затравленного — решительный и острый. Он посмотрел на меня, оценивая, гожусь ли я в лекари «существу дорогому самому».— Берите за полы, а не за рукава, — приказала я, клацая зубами от холода.— Что такое полы?Я взяла его руки и пристроила одну ладонь у ворота моего «прощай, пальто», другую — в конце застежки. Сама точно так же, симметрично, встала с другой стороны. Перекинула свою сумку через голову за спину — как санитарка времен войны — и взялась за носилки:— Пошли!Через некоторое время мы приноровились идти в ногу. Я уже не дрожала от холода — пыхтела от тяжести и боялась по-! скользнуться, упасть.Было не исключено, что с той же легкостью, с которой хозяин Рэя приходил в себя, он мог впасть и в истерику. Поэтому я посчитала нужным отвлекать его разговорами, пока мы шли к моему дому.— Сколько лет вашей собаке?— Полтора года. Если быть предельно точным, то год и семь месяцев.О чем же его еще спросить? Ладно, будем как с людьми.— Чем Рэй болел в детстве?— Он ничем не болел.— Значит, лекарств никаких не принимал, и вы не знаете, есть ли у него аллергия, например, на антибиотики?— У собак бывает аллергия?Я понятия не имела, но ответила с уверенностью:— Безусловно. Прививки ему делали? Какие именно? Так, хорошо.Меня интересовала прививка от столбняка. Бывает ли столбняк у животных? Если бывает, то Рэю таковая пригодилась бы — он порядочно извалялся в грязи. Осталось спросить о хронических недугах родителей собаки. Туберкулез, диабет, сердечная недостаточность, паранойя. Паранойя будет у меня, если я стану лечить не людей, а собак.Пора менять тему.— Вы разговариваете с Рэем не по-русски, я заметила.— По-испански.— Почему?— Э-э-э… — Он замялся, споткнулся, и собака тихо взвизгнула от боли. — Извини, чико, извини, малыш, все о'кей.— Скулит, значит, в сознании, — сказала я, — нет болевого шока. Мы уже почти пришли. Только бы лифт работал, я живу на восьмом этаже. * * * Лифт, к счастью, работал. Мы вошли в квартиру и протиснулись с ношей на кухню.— Кладем на пол, — командовала я. — Осторожно!Я быстро разложила обеденный столик, увеличив его площадь в два раза, накрыла клеенкой.— Поднимаем, аккуратно, на счет «три».Мы присели, я оказалась у головы собаки.Полуживая, она все-таки наводила страх.Выкатила на меня карий глаз и булькающе зарычала.— Меняемся, — я снова встала на ноги, — вы — к голове, я — к хвосту.— Что?Он постоянно меня переспрашивал.— Если вы умственно отсталый, — нервно процедила я, — то постарайтесь на время об этом забыть, внимательно меня слушать и четко выполнять распоряжения. Мы меняемся местами — вы берете собаку под спину у передних ног, я — у задних. Понятно?— Да. — Он занял исходную позицию.— Раз, два, три, взяли! Ох и тяжелый!Рэй застонал совсем по-человечьи. От этого привычного звука мне стало спокойнее, и я пожалела, что окрысилась на хозяина собаки.— Принесу нужные инструменты и лекарства, а вы снимите повязку с Рэя. Справитесь? — спросила я бодрым голосом.Когда я снова зашла на кухню, хозяин Рэя заканчивал разбинтовывать собаку. Она не подавала признаков жизни, но стоило мне подойти поближе, как раздалось тихое грозное рычание.— Так дело не пойдет, малыш, — сказала я, — пожалуй, вкачу-ка тебе успокоительное, не ровен час, отгрызешь мне руку. Подожди, только в наряд хирурга облачусь.Наряд представлял собой фартук из тонкого пластика, в котором я обычно стирала белье. Я велела мужчине затолкнуть в новый пакет для мусора окровавленные рубашку, шарфик, плащ и куртку, которую он снял.— Идите в ванну, — распорядилась я, — вот футболка, переоденьтесь и помойте руки.Футболку я купила в подарок Анатолию, у него скоро день рождения. Конечно, можно было бы предложить свой старенький халатик, только он не сойдется на груди у этого мужика. А футболочка замечательная, из плотного серого трикотажа, с красивой маленькой коронкой на кармашке.После укола по телу Рэя пробежала судорога рвотных позывов, и он затих. Прежде всего его надо вымыть — бок собаки представлял собой месиво из крови, грязи и шерсти. Кровь уже почти не сочилась, очевидна хорошая свертываемость. Я налила в тазик воду, плеснула спирт и жидкое средство для мытья посуды, губкой принялась чистить собаку. Площадь ранения была огромной — кривой разрез шел от передней лапы, спускался вниз к животу и снова поднимался почти до хвоста. Очень мешала шерсть, которая лезла в рану.— Надо состричь, — сказала я и достала из стола двое ножниц.Вторые я вручила хозяину. Он пришел из ванной чистый и даже причесанный. Первым щелчком лезвий я срезала ярлык на футболке — сам он не решился нарушить магазинную девственность чужой вещи.— Начинайте от хвоста, — велела я, — примерно на пять сантиметров от края раны; стригите как можно короче, ближе к коже. Мне кажется, нам не мешало бы уже познакомиться, — говорила я, склоняясь над собакой. — Состриженную шерсть складывайте вот сюда, на салфетку. Как вас зовут?— Серж, то есть Александр.— Понятно. А меня Катя, то есть Юля.Не волнуйтесь, ему не больно, он спит после укола.Александр подстригал очень тщательно, но медленно.— Так мы провозимся до утра, — поторопила я.Он держался молодцом, но по нахмуренному виду, слегка дрожащим пальцам можно было догадаться, что он предпочел бы свалиться в обморок. Надо отвлечь его разговорами.— На преддипломной практике, — болтала я, — у нас был забавный пациент на плановую операцию — это значит не срочную, а по очереди, — операцию по поводу варикозного расширения вен на одной ноге.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9