– Что ты сказал?
– Мы собираемся завершить миссию. Кронски оторвался от контрольной панели.
– Подожди минутку. Ты псих? Город Лидзь исчез. Все кончилось. Какие могут быть причины, чтобы выполнить задание? Мы уже почти решили свалить. Проклятье, Бэньон, давай убираться отсюда в безопасное место.
Лицо Бэньона стало непроницаемым.
– Мы летим в Квахал.
Кронски упрямо уронил руки на колени.
– Ты полетишь туда без меня. Веди этот затраханный корабль сам.
Бэньон положил руку на кобуру на поясе.
– Ты поведешь корабль в Квахал. Дошло? Я собираюсь уничтожить маньяков или умереть, попытавшись. Ты понял?
Секунд десять Кронски сидел неподвижно. Бэньон медленно начал вынимать бластер из кобуры. Кронски вздохнул. Он взялся за штурвал и бросил взгляд на Странника.
– Тебе придется сообщить мне курс, старик.

21

В закрытом пространстве бункера в Квахале нарастала атмосфера ужаса. Она исходила от самой А. А. Катто. Даже уничтожение Лидзи не принесло нотки радости. А. А. Катто получила известие, развалившись позади огромного, недавно установленного стола. Она лежала в роскошном черном пеньюаре, совершенно пьяная и вульгарная: волосы растрепались, под глазами набухли темные красные круги. Советник, который сообщил ей новости, мудро воспользовался видеоэкраном боевой комнаты. Находиться рядом с А. А. Катто становилось опаснее с каждой минутой. Почти всегда приступы раздражительности кончались истязаниями жертв ее гнева.
Нэнси выбирать не приходилось. А. А. Катто настаивала на ее постоянном присутствии. Хромоножка пряталась за большим столом, пытаясь стать как можно более незаметной.
Двойник Пресли отсиживался в темных помещениях зиккурата. Он, как мог, старался избегать А. А. Катто. Нэнси ненавидела его за это.
Когда лицо советника исчезло с экрана, А. А. Катто на несколько минут молча обмякла в кресле. Бе лицо раздраженно сморщилось. Она с размаху опустила хлыст на стол, почти разломав его.
– Почему они уничтожили город? Мы должны были с триумфом войти в Лидзь. После того, как мы отомстили за наших погибших воинов, это стало бы надлежащим шагом.
Нэнси нерешительно посмотрела на нее.
– Ты приказала уничтожить город, моя дорогая.
– Им следовало найти другой способ.
– Ты особенно настаивала, чтобы пятая колонна провела диверсию и уничтожила генераторы, милая.
– Какой смысл в завоеваниях, если стирать с лица земли все, что захвачено? Никакого удовольствия. Как так можно?
Нэнси попыталась ее утихомирить.
– Лидзь – всего лишь первое место, которое ты не захватила. У тебя будут еще другие, любовь моя.
Это не помогло. А. А. Катто становилась все мрачнее.
– Лидзь – один из лучших городов. Мы хотели, чтобы он остался невредимым.
– Тогда на кой черт ты приказала уничтожить его генераторы?
Говоря так, Нэнси знала, что зашла слишком далеко. Она сжала зубы и ждала наказания. К ее удивлению, ничего не произошло. А. А. Катто погрузилась глубже в широкое, обтянутое белой кожей, кресло. Она протянула белую дрожащую руку к полупустому хрустальному графину и налила себе еще бренди, попутно пролив немного на пеньюар и не заметив этого. Нэнси стало очевидно, что ее мысли перепрыгнули на другой предмет. Нэнси гадала, что это может быть.
А. А. Катто сидела и крутила стакан между ладонями. Она медленно повернула голову и печально поглядела на Нэнси.
– Мы больны этой проклятой войной. Она даже заставила тебя пойти против нашей воли.
А. А. Катто говорила грустным ломким голосом. Нэнси подошла и крепко взяла ее за плечо.
– Я не иду против тебя, любовь моя. Ты же знаешь – что бы ни произошло, я всегда буду с тобой.
Конечно, она останется с ней. Нэнси отлично знала, что А. А. Катто убьет ее, если она попытается сбежать. А. А. Катто потянулась и схватила руку Нэнси, до боли сжав ее. Нэнси почувствовала, как в кисть впиваются ногти. А. А. Катто умоляюще посмотрела ей в глаза.
– Ты ведь понимаешь меня. Это все та ответственность, что мы взяли на себя. Мы все всегда делаем правильно. Мы не задумываемся. Мы знаем, что это наша судьба, но иногда…
В ее голосе появилась легкая горечь.
– … нам становится так невероятно одиноко.
Нэнси изо всех сил старалась не показывать испытываемую ей панику. А. А. Катто сходила с ума даже еще быстрее, чем она предполагала. И начала гладить А. А. Катто по голове, чтобы та почувствовала себя ребенком.
– Я уверена, что все скоро закончится.
Нэнси опасалась, что через пару минут А. А. Катто возжаждет крови. Это стало проблемой, хоть пока казалось, что все нормально. Нэнси так долго жила с А. А. Катто, что лишилась ощущения осознания, что странно, а что – нет. А. А. Катто сонно смотрела в пространство. Похоже, что она уже забыла, что все еще крепко сжимает руку Нэнси.
– Мы так хотим мира.
Рука начинала болеть, но Нэнси не думала, что будет разумным что-либо говорить. Голос А. А. Катто стал таким тонким, что напоминал голосок маленькой девочки.
– Когда война окончится, мы принесем в этот разрушенный мир порядок и состоится моя коронация.
Нэнси испугалась.
– Твоя коронация, моя любовь?
Нэнси никогда не слышала об этом. А. А. Катто снова рассердилась.
– Разве ты не считаешь, что у нас должна быть коронация? У каждого императора проходила коронация.
Нэнси глубоко вздохнула.
– Конечно, у тебя будет коронация. Это чудесно.
А. А. Катто энергично кивнула.
– Да, это БУДЕТ чудесно. Моя коронация станет самой великолепной коронацией в истории. Она станет не только коронацией. Она станет моментом основания нашей великой религии.
– Великой религии, моя сладкая?
Снова что-то новое. А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54