Корнилов едет!" - несется по рядам сзади.
"Полк, смирно! равнение направо!"
Все смолкло, выровнялись ряды, повернулись головы…
Быстро, крупной рысью едет Корнилов на светло-буланом английском коне. Маленькая фигура генерала уверенно и красиво сидит в седле, кругом него толпой скачут текинцы в громадных черных, белых папахах…
Генерал поравнялся с нами. Слегка откинувшись, сдерживая коня, кричит резким, не идущим к его фигуре басом: "Здравствуйте, молодцы, корниловцы!" - "Здраем желаем, ваше высокдитс" ,- на ходу, нестройно, но громко и восторженно отвечают корниловцы.
Генерал рысью пролетел, за ним перекатываются нестройные приветствия.
Появление Корнилова, его вид, его обращение вызывают во всех чувство приподнятости, готовности к жертве. Корнилова любят, к нему благоговеют.
Останавливаясь, отдыхая, тянется армия…
В белой дали показался табун диких коней. Пригнувшись, поскакали за ним кавалеристы…
"Пускай поймают" ,- иронически ухмыляется верховой казак.
Метнулся табун, в стороны понеслись молодые кони. Кавалеристы гоняются за ними, носятся по степи, но не поймать диких. На взмыленных, тяжело дышащих конях возвращаются к дороге…
К вечеру пришли в Хомутовскую. По улицам мечутся квартирьеры. Не хватает хат. Люди разных частей переругиваются из-за помещений. Переночевали… Ранним утром торопятся, пьют чай, звенят, разбирая винтовки. Та-та-та - протрещало где-то.
"Что это? пулемет?" - "Какой пулемет - на дворе что-то треснуло".
На минуту все поверили. Но вот ясно затрещал пулемет, а за ним с визгом разорвались на улице две гранаты.
"В ружье!" - командует полковник.
"Большевики нагоняют" ,- думает каждый.
По полосатым от тающего снега улицам бегут взволнованные люди. Вылетают из ворот обозные телеги, бессмысленно несясь вскачь.
"Куда скачешь!" - кричат пехотинцы.
"Эта обозная сволочь всегда панику делает!"
Быстро идем на край станицы. Мимо нас скачет обоз, вон коляска с парой вороных коней - в ней генералы Эльснер и Деникин. А навстречу идет Корнилов с адъютантами. "По обыкновению, наши разъезды прозевали, ничего серьезного, будьте спокойны, господа" ,- говорит генерал.
Мы рассыпались в цепь за станицей. Редкие выстрелы винтовок, редко бьет артиллерия. Большевики ушли. Все смолкло.
Опять идем по бескрайней белой степи…
Один день похож на другой. И не отличить их, если б не весеннее солнце, начавшее заменять белизну ее - черными проталинами и ржавой зеленью…
Прошли Кагальницкую, Мечетинскую, движемся в главных силах. Корнилов идет вместе с нами. То там, то сям запевают песни. Кругом дымится, потягивается от солнца уже черно-пегая степь.
Приостановилась колонна. Около нее стоит Корнилов, в зеленом полушубке, в солдатской папахе, в солдатских сапогах,- задумался, смотрит вдаль, окруженный молодежью…
За войсками скрипит обоз. На телеге - группа штатских: братья Суворины с какой-то дамой. Подвода текинцев с Федором Баткиным. [50]Трясется на подводе сотрудник "Русского слова" - Лембич. В маленькой коляске - ген. Алексеев с сыном…
Едут кругом подвод прапорщики-женщины.
Везут немногих раненых, взятых из Ростова, рядом идут сестры…
В Егорлыцкой - последней донской станице - дневка. Остановились у богатого казака. Хозяйка напекла блинов, пьем чай, разговариваем с хозяином. "А какой у вас пай, хозяин?" - "У нас, слава Богу, - медленно отвечает казак,- на казака пай 28 десятин пахоти, а луга общие".- "Э, да вы буржуи настоящие".- "Какие там буржуи… вот теперь расход большой ,- продолжает хозяин,- снарядить двух меньших пришлось, за коней по полтысячи отдал… кто знает, время лихое - народ молодой, может, еще воевать придется" . Помолчали. "Ну, говорит у вас генерал Алексеев-то" ,- одобрительно покачивает головой хозяин. "А что? речь, что ли, вам говорил?" - "Говорил… до слез довел, сам плакал и казаки плакали, ей-Богу… Начал издалече, про нашу историю говорил, потом про войну, про теперешнее… Да я и не перескажу всего - больно хорошо".- "А Корнилов говорил?" - "Говорил, да он не красно, все ругался больше: мерзавцы, подлецы".- "Это кого же?" - "Кого? известно кого-большевиков, сказывал, что сам простой казак, ну да не красно он говорит… матрос после него говорил - хорошо, а лучше всех генерал Алексеев…"
Из станицы Егорлыцкой мы должны идти в Ставропольскую губернию. Всех интересует: как встретят не казаки? Ходят разные слухи: встретят с боем, встретят хлебом-солью. Стало известно: к Корнилову приезжала депутация из села Лежанки. Корнилов сказал ей: пропустите меня - будьте покойны, ничего плохого не сделаю, не пропустите - огнем встретите, за каждого убитого жестоко накажу.
Депутация изъявила свою лояльность. Казалось, что все обстоит благополучно.
Лежанка
Мы выступили…
Те же войска, тот же обоз, потянулись по той же степи.
В авангарде ген. Марков. В главных силах - мы.
День чудный! На небе ни облачка, солнце яркое, большое. По степи летает теплый, тихий ветер.
Здесь степь слегка волнистая. Вот дойти до того гребня - и будет видна Лежанка…
Приближаемся к гребню.
Все идут, весело разговаривая.
Вдруг, среди говора людей, прожужжала шрапнель и высоко, впереди нас, разорвалась белым облачком.
Все смолкли, остановились…
Ясно доносилась частая стрельба, заливчато хлопал пулемет…
Авангард - встречен огнем.
За первой шрапнелью летит вторая, третья, но рвутся высоко и далеко от дороги.
Мимо войск рысью пролетел Корнилов с текинцами. Генерал Алексеев проехал вперед.
Мы стоим недалеко от гребня, в ожидании приказаний.
Ясно: сейчас бой. Чувствуется приподнятость. Все толпятся, оживленно говорят, на лицах улыбки, отпускаются шутки…
Приказ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31