Безымянный сос
луживец Резаного сгинул еще весной, послужив отмычкой Мухе, а Резаному д
овелось погибнуть только вчера. На него полностью разрядилась огромная
мясорубка, превратив его в дымящийся кусок дерьма, хотя за мгновение пер
ед этим я готов был поклясться, что коридор полуразрушенной фабрики чист
из конца в конец. Проклятие. Жаль Резаного, он был толковый малый, и рано ил
и поздно я сделал бы из него человека. А потому, что не таскай мясо из котла
поперед батьки! Нечего было соваться без команды, ведь он отлично знал, чт
о в незнакомом месте расслабляться нельзя, это я им всем вдалбливал с сам
ого начала. А еще более нельзя расслабляться в знакомом месте, потому что
это опаснее всего. В Зоне все нестабильно, все меняется быстрее, чем успев
аешь запомнить и привыкнуть. Именно этим обусловлено первое правило ста
лкера: никогда не возвращаться тем же путем, каким пришел. Благополучно п
реодолев ловушки аномалий и охотничьи угодья мутировавших тварей, стал
кер на обратном пути невольно расслабляется, начинает ощущать себя в без
опасности, однако в течение нескольких часов на чистых ранее местах возн
икают новые мясорубки, на металлических предметах нарастают ржавые вол
осы, ветер наметает жгучий пух, из подземных коллекторов выбираются кров
ососы и бюреры, в котлованах и на кладбищах брошенной техники устраивают
засады зомби, мародеры и безумные сталкеры из темных группировок.
Выброс застал нас вчера на обратном пуги. Выброс, как обычно, совершенно н
еожиданный Ч прогноз Че обещал катаклизм лишь к вечеру следующего дня,
когда мы давно уже должны были добраться до Чернобыля-4. Нашей команде при
шлось срочно искать укрытие в полуразрушенном подвале, где мы и обоснова
лись. Переждав выброс и устроившись на ночлег, отмычки еще долго едва слы
шно шушукались в своем углу, и это меня сразу насторожило. Не о чем им было
шушукаться. Вымотанные сложным, почти суточным переходом по Милитари, он
и должны были уснуть как убитые, едва опустившись на пол. Да и дисциплину я
в своей команде поддерживал суровую Ч при помощи убедительного кулака
. И тем не менее отмычки оживленно что-то обсуждали Ч неразборчивым шепо
том, осторожно, стараясь не разбудить ведущего, то есть меня. А бунт на кор
абле всегда начинается с перешептываний за спиной капитана.
Старательно прикидываясь спящим, я пристально вглядывался в чернильну
ю темноту, чтобы ненароком не уснуть на самом деле, и пытался не пропустит
ь ни малейшего шороха с противоположной стороны подвала. Однако отмычки
наконец угомонились, и я, выждав еще около часа, позволил себе расслабить
ся. Это была ошибка. Если бы я не заснул в ту ночь, возможно, все пошло бы по-д
ругому. Скорее всего, я без дальнейших проблем привел бы всех троих целым
и и невредимыми к торговцу, получил причитающиеся деньги и отправился от
сыпаться к Динке. Нападать открыто они бы не рискнули даже втроем. Однако
я был страшно утомлен, поскольку вылазка оказалась гораздо сложнее, чем
я рассчитывал. А отмычки логически рассудили, что, убрав командира, они вп
олне смогут вернуться самостоятельно по уже достаточно безопасным ниж
ним уровням и получить за артефакт меньше, конечно, чем получил бы на руки
я сам, но больше, чем если бы я явился к торговцу лично и самостоятельно де
лил выручку на всех.
Не исключено, что главную ошибку я допустил еще раньше. Не следовало прин
имать их сразу так жестко в оборот. Однако Кислый откровенно борзел, и нео
бходимо было наглядно продемонстрировать ему, кто здесь главный медвед
ь в берлоге. Что я и сделал. А потом погиб Резаный. Погиб глупо, на ровном мес
те, и отмычки заметно напряглись, хотя Резаный был виноват сам. А потом нав
ернулся Сухарь Ч и тоже исключительно по собственной дурости: я предупр
еждал, чтобы след в след. Навернуться, когда тебя ведет Хемуль, Ч это надо
очень постараться. Однако Сухарю удалось. На мгновение он ступил в сторо
ну Ч и угодил ногой в невидимую на бетонном полу гравитационную плешь. Е
го тут же распластало по полу, а ногу, попавшую в аномалию, просто расплющи
ло. Мы ничем не могли помочь Ч костыль Сухарю можно было только отрезать,
однако это пришлось бы сделать так высоко, что никак не получилось бы нал
ожить жгут. Пару минут мы ковырялись вокруг орущего благим матом Сухаря,
а потом я без разговоров пристрелил его одиночным, чтобы не мучился и не п
ривлекал к мам внимание местных тварей, и погнал уцелевших отмычек дальш
е. Сухарь все равно умер бы от болевого шока или от потери крови, но морда у
Обоймы вытянулась гак, словно я стрелял именно в него. Наверное, следовал
о объяснить им, что к чему, что Сухаря уже не спасти, но я устал, как собака, п
сиховал из-за Кислого и обжег себе шею жгучим пухом. Мне было не до того, чт
обы щадить чувства щенят.
В результате первой фразой на их военном совете, после того, как мы распол
ожились на ночлег, наверняка стало классическое:
Ч Он положит нас всех.
Помню, как же. Сам говорил такое своим молодым коллегам, когда потерявший
от жадности последний ум Стервятник, земля ему пухом, гнал нас через горя
чие пятна за Золотым шаром. Умение пресекать подобные настроения в зарод
ыше Ч очень ценное умение для ве-1срана-ведущего, позволяющее ему прожит
ь дольше положенного. Стервятник вот не сумел. Мне казалось, что я внушаю о
тмычкам достаточный ужас, чтобы не повторить его судьбу.
Классическую первую фразу наверняка сказал Кислый. Дрянь человек. Мечет
понты, что твоя мясорубка, жаждет по-любому вылезти наверх, а внутри у нег
о Ч труха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20