.. Федя, в этом ящике яйца, а не гаечные ключи!.. Сердце кровью обливается. Кстати, я должен был уже взять у каждого восточника на анализ венозную кровь. Ведь в период акклиматизации это бесценный научный материал!.. Федя, макароны в последнюю очередь!Федя Львов, механик-водитель и ветеран Востока, — главный помощник Рустама, Федя — кандидат в члены созданного в период Двенадцатой экспедиции Клуба «100», в который принимались полярники весом от центнера и более. При своей огромной массе Федя, однако, достаточно подвижен, ловок и, что очень важно для грузчика, умеет находить общий язык с лётчиками.Поругавшись с Федей, Рустам возвратился ко мне. Я заверил его, что на Востоке сейчас строительная лихорадка и он, Рустам, занимался бы там не столько микрофлорой, сколько плотницкими работами. Строят домики, дизельную, новую кают-компанию, и главное требование, которое Сидоров предъявляет научным работникам, — поточнее забивать гвозди. И забить их нужно до наступления мартовских морозов. К тому времени Рустам как раз успеет выполнить свою миссию грузчика и прилетит на Восток, где ребята только и ждут, как бы отдать на анализ венозную кровь и все прочее, необходимое для успешного развития микробиологической науки.Успокоенный Рустам побежал загружать самолёт, а я вместе с лётчиками сел в вездеход и отправился в Мирный. Несколько минут езды — и меня вместе с вещами выгрузили у входа в какое-то подземелье. Я спустился по лестнице вниз и столкнулся лицом к лицу с выходящим из своего кабинета Владиславом Иосифовичем Гербовичем. Он испытующе посмотрел на захмелевшего от кислорода гостя и, видимо, понял, что общаться тот может только с подушкой. Поэтому, не обращая внимания на мои довольно-таки неуверенные протесты, начальник ввёл меня в крохотную комнатушку и велел отдыхать. Бормоча про себя: «Зачем отдыхать, вот ещё — отдыхать, что я, в санаторий приехал?» — я кое-как сорвал с ног унты, сбросил каэшку, рухнул на постель и проспал двадцать часов подряд. Остров пингвинов О Мирном много писали. Читатель, знакомый с превосходными книгами Трешникова, Смуула и Пескова, знает, что расположился Мирный на берегу моря Дейвиса между двумя сопками, Комсомольской и Радио. С Мирного началось освоение Антарктиды советскими полярниками. В феврале 1956 года на этот, тогда ещё пустынный, берег пришли люди и, к превеликому удивлению нескольких тысяч пингвинов, развили бурную деятельность. Со времени первых зимовок Мирный неузнаваем. В наше время, когда города и посёлки растут вверх, он ушёл вниз — жилые дома, образующие улицу Ленина, давно занесены многометровым слоем снега. Так что ныне обсерватория Мирный — посёлок подземный, вернее, подснежный, наверху торчат лишь макушки тамбуров размером с небольшой курятник, что сдают в окрестностях Москвы дачникам в разгар сезона. Правда, несколько домов не засыпаны и гордо возвышаются на поверхности — необъяснимая аэродинамическая загадка.С разных сторон Мирный окаймляют зоны ледниковых трещин. Прогуливаться в этих зонах — занятие бесперспективное, ибо глубина трещин, как говорят в Антарктиде, — «до конца географии». Через посёлок проходит Южный полярный круг, о чём свидетельствует столб, врытый в снег специально для фото— и кинолюбителей. По количеству израсходованной на него плёнки этот столб занимает второе место в мире (после Эйфелевой башни).Берег обрывается отвесным ледяным барьером, прикрытым снежной шапкой. Здесь рекомендуется вести себя сдержанно и по возможности не зевать, ибо падение с барьера на припайный лёд — а такие случаи, увы, бывали — сулит до чрезвычайности мало хорошего. Лишь в одном месте, на мысе Мабус, барьер пониже, и на припай спускаются отсюда.На Комсомольской сопке стоит огромная цистерна, верх которой образует смотровую площадку. Лучшего обзора для любознательного зеваки и придумать невозможно. Впереди, насколько хватает глаз, льды и впаянные в них айсберги: столообразные и пирамидальные, карликовые и гигантские, строго геометрических очертаний и бесформенные. На них можно смотреть долгими часами (если больше нечего делать). Ощущаешь гордость (вот куда забрался!) и радость (слава богу, не навсегда, а на сезон).Кроме айсбергов, составной частью пейзажа являются и несколько островков. Об одном из них сейчас и пойдёт речь.Утром тридцатого января, очнувшись от своего богатырского сна, я установил, что сделал это исключительно своевременно. Проваляйся я в постели ещё час-другой — и потом мог бы всю жизнь рвать на себе волосы. Но я встал, пошёл умываться, и меня окликнул начальник экспедиции.— Припай трещит, — сообщил он, снаряжая кинокамеру. — Сегодня, пожалуй, последняя возможность увидеть пингвинов в их резиденции. Завтра припай вскроется и выход на лёд будет запрещён. Если хотите, можете пойти с нами.Горячо поблагодарив Владислава Иосифовича за приглашение, я помчался в кают-компанию завтракать. За столом сидели Григорий Мелентьевич Силин, заместитель Гербовича, и начальник отряда геофизиков Рюрик Максимович Галкин. Они чинно ели манную кашу.— Идёте к пингвинам? — удивился Силин. — Ну, ну… Я бы на вашем месте трижды подумал.— Сегодня ничего не стоит провалиться, — уточнил Галкин. — Сверху снежок, а под ним вода.— Знал я одного, — припомнил Силин. — Тоже хотел посмотреть на пингвинов…— Да-а… — вздохнул Галкин. — Ну до свидания… Может, ещё и увидимся…— Неужели так опасно? — с искательной улыбкой спросил я.— Ну как вам сказать… — задумчиво произнёс Силин. — В случае удачи… Вы ведь не один пойдёте? Вытащат как-нибудь.Манная каша застряла у меня во рту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131