во-вторых, «Академик Королев» — близнец моего «Профессора Визе», на котором совершен переход в Антарктиду, и я могу гулять по кораблю с закрытыми глазами; в третьих, маршрут у «Королева» необычайно интересный: Новая Гвинея, экватор, Коралловые острова (может быть, Галапагосские острова с их черепахами и пингвинами!) и Панамский канал, Куба и Сенегал.
К тому же, вспоминаю я, кое-какие события, достойные записи, уже произошли. Вадим Яковлевич Ткаченко, заместитель капитана по науке, или, как принято говорить на судне, начальник экспедиции, позавчера объявил по трансляции: «Всем мужчинам предлагается выйти на воскресник — грузить баллоны!» На призыв откликнулось человек десять, С полчаса мы перетаскивали баллоны с гелием на корму и как положено поругивали отдельных несознательных членов коллектива, не разделивших нашего энтузиазма. Штабеля баллонов не уменьшались, и Ткаченко, не отказываясь от святого принципа добровольности, возвестил: «Всех мужчин, не явившихся на воскресник, считать женщинами и отныне поздравлять с 8 Марта!» Помогло, Один за другим, провожаемые насмешками женской части коллектива, на корму ошарашенно вылетали бывшие несознательные и честным трудом отводили от себя страшную угрозу.
В тот же день произошел другой эпизод, который мне в отличие от Саши Киреева и Жени Уткина показался забавным. На «Королеве» идет укомплектованный сплошь из москвичей отряд синоптического анализа, возглавляемый кандидатом наук Генрихом Булдовским. Саша и Женя, научные сотрудники из этого отряда, — убежденные борцы за чистоту и уют. Вселившись в свою каюту, они первым делом выдраили пол, стены и умывальник, да так, что все блестело, как у доброй хозяйки перед праздником. Едва ребята закончили уборку, как выяснилось, что они слегка поспешили, потому что каюта была чужая. Когда я в ней обосновался, то с глубокой искренностью поблагодарил Сашу и Женю за их труд. Я сказал, что они смело могут считать мою каюту своей и если у них снова возникнет потребность при вести ее в порядок, то пусть не стесняются и приходят со швабрами.
Впоследствии я не раз напоминал ребятам о своем великодушном предложении, но Саша и Женя так его и не приняли — видимо, из-за присущей им застенчивости.
В плавании самые трудные дни первые и последние. До последних еще много месяцев, и я мечтаю о том, чтобы поскорее прошли первые.
С той минуты, как мы покинули Большую Землю, мир для каждого из нас сузился до размеров корабля. Здесь мы будем жить, видеть каждый день друг друга, вместе радоваться и горевать, подхватывать на лету выуженные из эфира новости и с лютым нетерпением ждать берега, Сегодня еще чужие, завтра мы обязательно сроднимся. Альтернативы у нас нет. На Большой Земле можно поменять квартиру, расстаться с одним коллективом и войти в новый. Человек в море та кой возможности не имеет. Хочет он того или нет, лица вокруг него будут одни и те же, и работа одна и та же, и каюта, и вид на море, которое, как бы оно ни называлось, состоит из одной и той же воды.
Оставаясь самим собой, раствориться в коллективе — для человека в море нет ничего важнее. Когда капли берутся за руки и сливаются, они образуют водопад и океан; капля, оставшаяся одинокой, высыхает.
Один из моих будущих товарищей по «Королеву» в минуту душевной депрессии сочинил бессонной ночью: «Но за дальними моря ми мои друзья. Лишь листок радиограммы есть у меня». А под утро проникновенно дописал: «Плохо одиночке в мире, плохо одиночке в море…» И, осознав это, буквально со следующего дня стал приобретать одного за другим новых друзей.
В море иначе нельзя: высохнешь, как та капля.
Обрастаю знакомствами
«Академик Королев» — флагман дальневосточной научной эскадры. Вслед за ним в море вышли еще три корабля, и через несколько дней мы встретимся в океане, построимся ромбом и, соблюдая равнение, строевым шагом пойдем к экватору.
Нас на корабле сто сорок два человека. Весь экипаж и большая часть научного состава — дальневосточники. Кроме московского отряда, о котором я уже упоминал, на борту находится группа эстонских астрофизиков во главе с молодым доктором наук Юло Мулламаа (обещаю отныне ограничиваться одним именем), пятеро ленинградцев, из которых двое — студенты географического факультета университета; две ученые дамы из Новосибирска, специалисты по спутниковой информации, и, наконец, их земляк — самый молодой на судне кандидат наук Петр Юрьевич Пушистов.
Петя — мой первый добрый знакомый. Он крупный и сильный, его массы и энергии вполне хватило бы на двух ученых, У него широкие плечи и грудь, мускулистые руки и мощный лоб, который продолжает расширяться за счет волос, с пугающей быстротой покидающих Петину голову. Коренной сибиряк, выросший в деревне, Петя обожает Сибирь, физический труд на свежем воздухе, науку и своего шефа академика Марчука, про которого может рассказывать часами. В двадцать восемь лет Петя уже заведует лабораторией и ведет самостоятельную научную программу — совсем не мало для человека, поднявшегося по ступенькам науки без посторонней помощи. Он бесспорно умен, общителен и обладает хорошим чувством юмора — весьма привлекательное сочетание.
Еще одно прекрасное качество нашлось у Пети — доброта. Когда он узнал, что я не имею к науке вообще и к его любимой метеорологии в частности никакого отношения, он отнесся ко мне с редкостной снисходительностью. Бывает, утешал он, что и литераторы приносят людям некоторую пользу. Да, да, безусловно бывает. И вообще уважения достоин каждый человек, хорошо делающий свою работу.
Не всем же быть учеными, кому-то нужно и книжки писать, закончил он, сочувственно глядя на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51