) Ч Идем, там уже подарки распаковывают, по
смотри, что я… То есть, что Дедушка Мороз тебе приготовил! Кстати, спасибо
тебе за твой подарок… Правда, боюсь, я не могу оценить его так, как оценил б
ы его Вениамин. У меня плохо с обонянием Ч последствия гайморита.
Мы спустились вниз.
Гости недоумевающе уставились на мою зареванную физиономию, но воспита
нность победила Ч они не стали задавать глупых вопросов, как это сделал
и бы русские гости!
Юзеф подвел меня к елке.
Под елкой лежал только один сверток Ч большой, круглый, мягкий Ч на нем б
ыла приколота бумажка с моим именем, написанным по-русски!
Всхлипывая, я принялась разматывать бумагу.
Один слой, второй, третий, пятый, восьмой…
Сверток все уменьшался в размерах и терял округлые очертания.
Наконец, в моих руках оказалась маленькая бархатная коробочка, в каких п
родаются ювелирные украшения.
Я открыла коробочку…
Это не были бриллианты или сапфиры Ч вроде тех современных, элегантных,
обыденных по виду и средних по цене украшений, какие дарил мне Андрей ( одн
о из таких колец и серьги у меня украли поклонники Вельзевула ) Ч нет, это
было старинной работы, массивное, но чрезвычайно изысканное кольцо: золо
то, круг черной эмали, в центре круга Ч крохотное золотое распятие Ч не к
рест, а именно распятие с фигуркой Христа! Не представляю, сколько могло с
тоить это кольцо.
И уж подавно Ч где его Юзеф добыл? На каком-нибудь аукционе?
Ч Тебе нравится? Ч голос Юзефа так трогательно дрогнул, что я сразу заб
ыла все свои обиды и повисла у него на шее!
Ч Конечно! Это такое чудо!
Ч Этому кольцу пятьсот лет. Пятнадцатый век…
Ч Правда?!
Пятнадцатый век… Сколько разных людей носило его до меня… Быть может, он
о мне расскажет пару историй, которые помогут мне написать, наконец, бест
селлер?!
Ч Дай, я его на тебя надену… Могу я объявить о нашей помолвке?
…Хотя я давно уже ждала этого вопроса, он застал меня врасплох. Ведь я уже
приготовилась уехать! Вернуться в Москву! К своим сказкам, к друзьям, к мам
е! Я передумала жить с Юзефом, пока смерть не разлучит нас… Конечно, можно
было бы «передумать обратно», но это потребует некоторого времени, ведь
все рожденные под знаком Рака знамениты своей медлительностью…
Ч Может, не будем пока? Подождем? Ч робко попросила я.
В кошачьих глазах Геральта из Ривии сверкнули недобрые «ведьмаческие»
огоньки.
Ч Панове! Ч крикнул он. Ч Попрошу минуту внимания! Мы Ч я и моя невеста
Анастасия Ч желаем объявить о своей помолвке! Свадьба состоится через м
есяц. Мы еще должны съездить в Париж и сшить подвенечное платье…
Все присутствующие озадаченно умолкли, а какой-то невысокий толстяк с л
ихими Ч истинно-польскими, как у Леха Валенсы! Ч седыми усами подскочил
вдруг ко мне и принялся пылко целовать мои руки, возбужденно крича Юзефу:

Ч Ну, удивил! Ну, удивил, пан Юзеф! Она же тебе во внучки годится! Удивил… За
что только тебя женщины любят?
Юзеф самодовольно усмехался.
А я молчала и даже не пыталась отнять свои руки у усатого толстяка.
А что я могла бы сказать?!
СВЕТЛАНА.
Светлана по прозвищу Золотая Рыбка, красивая девочка с длинными золотым
и волосами, в разбитых, потрескавшихся сапогах, в шубке из искусственног
о меха, настолько старой и истертой, что она уже совершенно не грела, в дет
ской вязаной шапочке, без перчаток, с пятьюдесятью долларами в кармане, ш
ла по заснеженной темной улице: был поздний вечер, падал снег, было холодн
о, но все же не настолько холодно, чтобы бывалая «путешественница» Золот
ая Рыбка могла бы замерзнуть насмерть.
Хотя… Замерзнуть насмерть, уснуть и не просыпаться больше Ч пожалуй, эт
о было бы для не сейчас самым лучшим выходом!
Единственным выходом.
Потому что вернуться назад, в подземелье, в Империю Рыбка не могла.
А больше идти ей было некуда!
Было бы ей лет двенадцать Ч как тогда, когда она сбежала из дома Ч она ре
шилась бы, пожалуй, обратиться в один из христианских приютов. Она знала и
х адреса, потому что ей приходилось не раз возвращать оттуда детей…
Но ей недавно исполнилось пятнадцать.
Рыбка считала себя уже слишком взрослой для приюта!
А потому Ч брела теперь без цели и без надежды, дрожа в своей убогой вылез
шей шубке, а снег шел все сильнее…
Рыбке было грустно и страшно. Гораздо страшнее, чем в тот день, когда она с
бежала от матери и отчима! Тогда ее переполняли ярость, обида и Ч возбужд
ение: ведь она решилась наконец на ПОСТУПОК! Ушла! Действительно ушла! Док
азала матери, что может обойтись и без ее фальшивой заботы, обернувшейся
Ч предательством. Тем более Ч было лето, тепло, на помойке возле рынка бы
ло много ящиков с чуть тронутыми тлением, но еще вполне годными в пищу фру
ктами, очень вкусными даже, а потом Ч ее заметили и о ней «позаботились»,
хотя и здесь эта забота была совсем не бескорыстна, с ней делали примерно
то же, что сделал с ней отчим, но Рыбка была уже умненькая, она понимала, что
глупо ждать от чужих людей бескорыстной заботы ( это мать должна была люб
ить ее и заботиться бескорыстно, а не пытаться удержать с помощью дочкин
ых прелестей этого грубого, вонючего мужика! ), к тому же Ч то, что делали с
ней здесь ( будь то Кривой или еще кто-нибудь из мужчин ) было почему-то сов
сем не так больно, как с отчимом, а иногда даже и приятно! И потом она не без
некоторого удовольствия даже «промышляла» на вокзалах. Она ведь была кр
асива… А потому Ч платили ей больше, чем другим девочкам, она могла покап
ризничать и отказаться, ее никогда не били, у нее даже «цивильный прикид»
был, чтобы выполнять разнообразные «особые задания».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104