Впрочем, я прожила в Кракове всего-то полторы недели.
А потом наступило Рождество.
Рождественская ночь, которую так ждал Веник!
А потом должен был наступить новый 1997 год.
А потом Ч день рождения Веника: 14 января ему исполнилось бы девятнадцать
лет!
Ужасно…
Голубую звезду с духами «Ангел» я решила подарить Юзефу. Потому что так и
не выбрала для него подарок. Я понадеялась, что он оценит мой вкус и не обр
атит внимание на то, что эти духи все-таки женские! Тем более, что теперь мо
дно мужчинам пользоваться женскими ароматами, а многие духи и туалетные
воды выпускают сразу и для мужчин, и для женщин!
В Рождественскую ночь шел снег…
И мне было очень грустно. Так уж вышло, что впервые свое одиночество в Крак
ове я ощутила именно в Рождественскую ночь, когда в доме Юзефа собралось
множество людей Ч знакомые Юзефа и ни одного моего знакомого! Ч в гости
ной горел камин и сияла огромная, до потолка елка, увешанная по европейск
ой моде одинаковой величины стеклянными золотыми шариками и гирляндам
и лампочек в виде свечей. Под елкой была навалена груда подарков в обертк
ах из блестящей бумаги…
Ох, бедный Веник! Не дожил ты… Всего пару недель не дожил!
Как обидно! Гости веселились очень бурно, плясали вокруг елки: какой-то ве
селый национальный танец, сопровождаемый выкриками и прыжками. Может бы
ть даже «краковяк» Ч а что еще можно танцевать в Кракове в рождественск
ую ночь? Ч я не знаю, как танцуют «краковяк» и чем он отличается, допустим,
от так же польских национальных «мазурки» и «полонеза». Среди гостей ( та
к же, как и на улицах Кракова, только в еще большей концентрации ) было мног
о восхитительно Ч возмутительно! Ч красивых женщин, в роскошных вечер
них платьях, с обнаженными плечами. Они все ластились к Юзефу, как грациоз
ные юные кошки, а я рядом с ними выглядела этакой неуклюжей серой уточкой,
тем более, что и выглядела я в ту ночь плохо, несмотря на макияж. Женщины ла
стились к Юзефу, и он даже приобнял двоих Ч совсем юных, лет семнадцати, б
лондинку и рыжую Ч их фотографировали вместе, девушки смеялись, Юзеф сн
исходительно улыбался… В столовой был накрыт стол. Блюда подавались тол
ько польские национальные: польский красный борщ с ушками, карп по-польс
ки под серым соусом, отварной судак по-польски, старопольские праздничн
ые пряники, польский маковник Ч кажется, эти поляки с ума сошли от своей в
новь обретенной независимости! И даже Юзеф! Даже Юзеф, родившийся и всю жи
знь проживший в России! Юзеф, конечно, представлял меня Ч гостям, а гостей
Ч мне, но я не могла запомнить столько новых лиц ( кажется, человек тридца
ть собралось! ), а из них Ч никто не интересовался мною! Я была здесь чужая…
И я была одинока… Чудовищно одинока!
Ольга была «царицей бала», ходила важная, в новом сливочно-белом кисейно
м платье, все наперебой ласкали ее, заигрывали с ней, совали конфеты Ч еди
нственная внучка хозяина дома! Сколько молодых актрисок, мечтающих полу
чить роль в фильме Юзефа, надеялись пробиться к его сердцу, завоевав симп
атию Ольги! И мне все казалось, что они с насмешкой поглядывают на меня, не
ловкую, с опухшими ногами, с мешками под глазами, убого Ч по их понятиям!
Ч одетую в свои еще московские тряпки… Оказывается, то, что у нас в Москве
Ч дорого и роскошно, у них в Кракове Ч дешевый ширпотреб! А Андрей был не
настолько богат, чтобы одевать меня в вещи от Диора и Шанель!
Я ушла из гостиной за двадцать минут до пика праздника: в полночь над Вифл
иемом засияет звезда-вестница, и во всех костелах Кракова забьют в колок
ола и вознесется к небесам благодарственный хорал Ч «Благословенна ты,
Мария!»
Я решила пережить этот священный миг в одиночестве… И укрылась в той еди
нственной комнате, в которую уж точно не ворвется ни один, даже самый нагл
ый гость, и в которой меня вряд ли надумают искать ( если вообще хоть кто-ни
будь заметит мое отсутствие и захочет меня вернуть! Очень сомневаюсь, чт
обы кому-то здесь я понадобилась… ) Ч в святая святых дома, в кабинете Юзе
фа.
Я никогда не входила сюда.
Только заглянула один раз украдкой…
Мягкий ковер на полу, огромный письменный стол у окна, левая стена занята
стеллажами с книгами, а на правой стене, над старинным кожаным диваном Ч
фотографии Ланы! Маленькие и большие, любительские и художественные, Лан
а-младенец на руках матери и Лана-женщина с Ольгой на руках…
Ни одной фотографии Веника.
За все эти полторы недели в Кракове, Юзеф ни разу даже не вспомнил о нем!
Наверное, боялся бередить еще живую рану…
Свет я не решилась включить, чтобы не обозначить своего присутствия здес
ь. Мне было достаточно серебристого света уличного фонаря, тем более, что
фонарь находился прямо перед окном!
Я обошла кабинет, потрогала корешки книг…
Ни одной Ч на русском языке!
На высокой этажерке, среди старых игрушек явно советского производства
( Ланины игрушки! ), я увидела маленький «вертеп» Ч пещеру, в которой родил
ось святое дитя. В пещере Ч фигурки: младенец, Мария, Иосиф, три царя, три па
стуха, овечки, корова с теленком, ослик, пухлая розовая свинка…
Наверху Ч два ангела и Вифлиемская звезда.
Тот самый «вертеп», о котором мечтал Веник! Снова увидеть его… Завести…
Стоял ли он здесь постоянно?
Или Ч как прежде, в детстве Ланы и Веника, вынимался только под Рождество?

Я осторожно коснулась золотоволосой коленопреклонной Марии в белом пл
атье и голубой накидке… На фигурке скопилась пыль! Да и вообще Ч весь «ве
ртеп» был в пыли!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104