Правда, теперь, рас
прощавшись с подземным миром, Рыбка поняла, что и у ее особого положения е
сть свои недостатки: ведь она, в результате, ничего, совсем ничего не умела
, кроме как раздвигать ноги перед мужиками и ласково разговаривать с пох
ищаемыми детишками! Ее, например, воровать не учили: она была слишком заме
тна, чтобы стать хорошей воровкой, слишком много притягивала к себе взгл
ядов… Правда, благодаря милому, располагающему личику и нежному голосу,
она легко входила в доверие к людям и могла по-мелкому мошенничать. Впроч
ем, в Москве она этим никогда не занималась, чтобы не быть потом случайно у
знанной кем-нибудь из пострадавших: опять же Ч слишком заметная, запоми
нающаяся внешность! Мошенничеством Рыбка «развлекалась» во время летн
их «вояжей» по стране. И вряд ли теперь она могла бы таким путем прокормит
ься…
Да и стоило ли?
Она ведь не любила ту жизнь, которую ей приходилось вести! Многим Ч нет, б
ольшинству это нравилось! Ч были даже такие, кого влекла «романтика сво
бодной жизни», романтика коллектора, подземки, гнили и вшей! Кто, подобно э
тому глупому мальчишке Мелкому, ради этой гнусной, грязной, убогой, безза
конной, бесполезной, бессмысленной жизни бросали и любящих родителей, и
теплую квартиру с чистой ванной, кто считал себя «избранным», специально
созданным для этой жизни, кто стремился к ней целенаправленно, кто прихо
дил в «нижний мир», в Империю безо всякого принуждения! Короче, были те, ко
му нравилась эта жизнь… А вот Рыбка ее не любила. И всегда мечтала вырвать
ся. И рассказывала себе на ночь сказки с хорошим концом. Ну, вроде как Ч по
дходит к ней на улице представительный мужчина, восхищается ее красотой
, но не с тем, чтобы снять на ночь, а потому что он Ч известный фотограф или
кинорежиссер, разглядел в ней, помимо внешности, еще и уникальную фотоге
ничность или актерский талант, все равно что, лишь бы забрал ее к себе, сде
лал бы из нее звезду, а потом Ч пусть бы мать увидела ее по телевизору и по
жалела бы о том, что так плохо поступила с единственной дочкой, и пришла бы
просить прощения, и Рыбка бы ее простила, обязательно простила… Или Ч др
угая фантазия: чтобы в Рыбку влюбился благородный следователь, вроде Кор
радо Каттани из «Спрута» ( Рыбка смотрела этот фильм еще там, дома, и тогда
она мечтала о том, чтобы Коррадо Каттани оказался ее настоящим отцом, а те
перь Ч она предпочла бы, чтобы он в нее влюбился, спас бы ее, как он спас Тит
ти Печа-Шалоэ, и женился бы на ней! ). Потом место благородного комиссара за
нял некий вымышленный «авторитет», который делал Рыбку своею подругой
Ч он бы не разочаровался в ней никогда, Рыбка могла быть верной, она тольк
о и мечтала всю жизнь о том, чтобы быть верной кому-нибудь, чтобы быть кому-
нибудь нужной! В общем-то, благодаря этим мечтам Рыбка и была такой хороше
й проституткой: в каждом клиенте она видела своего потенциального освоб
одителя и потому отдавалась каждому со всей искренностью, с желанием пон
равиться, угодить…
…Но теперь этот путь был для нее закрыт!
Теперь она не мечтала больше о фотографе, режиссере, Коррадо Каттани и «а
вторитете», теперь ей было смешно и гадко вспоминать об этих своих мечта
х, теперь она не могла больше искать своего избранника среди «клиентов»,
теперь у нее вообще больше не могло быть никаких клиентов, потому что она
знала, кто единственный избранник, потому что теперь она могла любить по-
настоящему и хранить верность Ч хотя бы памяти его! Ч и в память о нем со
блюсти чистоту своего тела, с которого былые прегрешения он смыл бесстра
стными, заботливыми, нежными прикосновениями!
Венечка, милый Венечка!
Когда Рыбка вспоминала о нем, она заходилась в слезах.
Он смог понять ее и пожалеть!
Он смог бы и оценить ее, и вытащить из этой грязи, сделать честной женщиной
, матерью семейства, окружить любовью и роскошью, каждый день купать в ван
не со вкусно пахнущей розовой пеной…
Но Веника больше нет.
А потому Ч лучше бы ей замерзнуть насмерть…
Падал снег.
Рыбка шла, горько плача и дрожа от холода, сама не сознавая, куда и зачем он
а идет.
А потом она услышала пение… Серебристые переливы нежнейших детских гол
осов!
Рыбка остановилась, прислушалась… Действительно, поют! Далеко, правда… П
лохо слышно… Но так поют, что сердце замирает в сладкой истоме и кажется, ч
то вся душа раскрывается, как цветок, навстречу этому пению, а за спиной вы
растают крылья!
Светлана по прозвищу Золотая Рыбка, сама того не подозревая, была очень м
узыкальна. Совершенно неразвитая в этой области ( ровно как и во всех друг
их областях, кроме секса, пожалуй! ), она, однако, обладала прекрасным слухо
м и врожденным чутьем, заставлявшим ее замирать при звуках классической
музыки, и Ч спасаться бегством от музыкальных киосков, истошно орущих ф
альшивыми голосами современных эстрадных кумиров.
И сейчас, стоя на заснеженной темной улице, вслушиваясь в далекие дивные
звуки, Рыбка млела и таяла, чувствуя, как боль, грызущая ее душу, превращае
тся в сладостную тоску о нездешнем…
Будучи девушкой практичной, Рыбка огляделась, ища источник дивных звуко
в… Но ничто не указывало на близость театра или концертного зала, да и суг
робы, отражая звук, мешали определить его источник!
Рыбка была настолько зачарована, что решилась спросить у спешащего куда
-то мужчины с елкой на плече и мандаринами в оранжевом пакете:
Ч Извините, вы не знаете, где это поют? Ч робко спросила она, стараясь не
попасть в свет фонаря, чтобы убожество ее одежды не отпугнуло одинокого
прохожего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104