— В этом месяце у нас скидки, — сообщил Булгарин, откладывая недоеденный гамбургер в сторону. — Не упускайте такую возможность, — он посмотрел на меня и понял, что его рекламная кампания провалилась. — Раз вам не нужна сантехника, то что же вам нужно? Кто вы такой?— Я человек, который портит настроение продавцам сантехники, — представился я и сел напротив Бултарина.— Налоговая инспекция? — предположил Булгарин. — Но я же на прошлой неделе…Я положил на стол визитную карточку. Булгарин повертел ее в руках, потом прочитал адрес и оживился:— О, земляк! Давно приехали?— Сегодня.— И как там, дома?— Не слишком весело. Особенно для бывших сотрудников ФСБ, уволенных со службы в девяносто шестом году.— Не понял, — нахмурился Булгарин. — Что вы имеете в виду… — Он торопливо заглянул в визитку. — Константин Сергеевич.— Я имею в виду, что Станислав Калягин мертв. И Павел Леонов тоже мертв. — Произнеся это, я ожидал увидеть на лице Булгарина хотя бы какое-то подобие обеспокоенности. А возможно, и страх. Вместо этого я увидел, как Булгарин взял гамбургер, откусил от него, тщательно прожевал и только после этого отреагировал на мое сообщение:— Ну и что?Я ничего не сказал, продолжая смотреть на Булгарина, и, очевидно, смотрел я не слишком дружелюбно, отчего Булгарин отложил гамбургер, вытер салфеткой губы и сказал, осторожно и вкрадчиво:— Поймите меня правильно, я искренне скорблю… — Мне жаль, что с ребятами так получилось. Но я здесь при чем? Я довольно давно уехал из Города, а наши отношения испортились еще до того. Каждый из нас жил своей жизнью. Еще раз говорю — мне жаль их, но я не понимаю, как это может быть связано со мной?— Вероятно, какая-то связь здесь имеется, — сказал я, оглядывая интерьер булгаринского кабинета: стандартная стерильность, но кое-где заметны следы того, что ремонт завершился здесь совсем недавно. Картина не повешена, на раме остался кусок защитной пленки, а на столе Булгарина стопкой лежат таблички, которые предстоит прикрепить на дверях остальных комнат. О себе-то он позаботился в первую очередь.— И какая же? — Булгарин снова взялся за гамбургер. То ли он был зверски голоден, то ли, подобно многим людям, заедал стресс. Стресс, вызванный моим появлением. Я не стал отвечать на его вопрос. Я сам стал спрашивать. — Олег Петрович, если у вас действительно испортились отношения с Леоновым и Калягиным, если вы действительно прервали с ними всякие контакты… То откуда вы знаете об их смертях?— Хм, — задумался Булгарин. — Откуда?. Ну, кажется, мне писала сестра Стаса. Или звонила, или писала. Точно не помню. Это же было давно, да?— Два месяца назад. Не слишком давно.— Ну, время для всех движется по-своему, — улыбнулся Булгарин. — У меня так оно просто летит…Много дел?Да, — Булгарин явно обрадовался, что разговор перешел с покойных сослуживцев на более приятную тему. — С утра до вечера…— Бизнес процветает?— Ну, раз вы не из налоговой инспекции, то скажу вам — да, — засмеялся Булгарин. — Сантехника ходовой товар, люди хотят, чтобы у них было красиво не только в спальне или на кухне, но и в сортире. Это и называется цивилизация.— Надо же, — удивился я. — Такого определения цивилизации я еще не слышал.— Мое изобретение, — похвастался Булгарин, придя в благодушное настроение, которое я не преминул тут же испортить.— Не всем вашим знакомым так повезло, — сказал я. — Леонов бедствовал в последние годы своей жизни, Калягин был более удачлив, но до вас ему все равно далеко. Поделитесь секретом? Что надо делать, чтобы стать богатым и известным? — Мне почему-то в голову пришла та дурацкая фраза из интервью с Абрамовым.— Надо много работать, — ответил Булгарин, сделав деловитое лицо. — Много работать, мало отдыхать. Тогда и придет успех. Паша Леонов вообще ведь не работал, он боролся с винно-водочными изделиями, пытался как можно больше их уничтожить.— А вы, значит, в это время трудились? — Я понимающе покачал головой. — Двадцать четыре часа в сутки. Это, наверное, универсальный рецепт. Совсем недавно я читал похожие слова в интервью одного известного бизнесмена.Может, слышали? Валерий Анатольевич Абрамов. Тоже ваш земляк.Булгарин нахмурился. Потом нажал кнопку на селекторе и проговорил в микрофон:— Меня ни с кем не соединять. Никого не пускать. Важный разговор.— Его напряженный взгляд полоснул по мне. — Что вам нужно? Что это за разговоры?— Все очень просто, — сказал я, — Хочу предупредить вас о возможной опасности. Леонов и Калягин мертвы. Вам может грозить то же самое, пусть даже вы и не общались с ними в последнее время. Дело не в недавних событиях.Дело в том, что происходило в начале девяносто шестого года. Вас осталось только двое из тех четверых, кого набрал к себе Николай Николаевич.— Двое? — быстро переспросил Булгарин. — Кожухов еще жив?— А он должен быть мертв, как остальные?— Ну… — Булгарин замялся. — Вы говорили про двоих мертвых…— И про двоих живых, которые могут стать мертвыми. Вам же писал Леонов.Он еще тогда старался вас предупредить.— Вы и это знаете? — удивился Булгарин. — Мало ли что Паша писал… У него слишком разыгралась фантазия на алкогольной почве.— Но он умер. Случилось то, чего он опасался. Вы думаете, что это вам не грозит? Думаете, что расчет за девяносто шестой год вас не коснется?— Слушайте. — Булгарин становился все более и более серьезным. — А вы-то здесь при чем? Знаете вы много, это я понял. Даже слишком много, но зачем вам это?— Вдова Леонова наняла меня, чтобы я нашел его убийц, — сказал я, и мне показалось, что на лице Булгарина мелькнула мимолетная улыбка. Потом он справился с эмоциями и все так же серьезно, как раньше, произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140