На таможне груз по привычке своровали, но потом поняли, что дали маху, потому что продать товар оказалось практически невозможно. Владелец гостиницы — как раз тот бедняга, который в девяносто втором году украл два самолёта гуманитарной помощи. По моим подсчётам, этого кофе ему хватит ещё на восемь лет при умеренном потреблении.— Напомни потом, чтобы я убил этого подонка, — пробормотал Бондарев. — Нельзя так издеваться над людьми. А как тут вообще? Оперативная обстановка?— Лето, — жизнерадостно сообщил Дюк. — Днём плюс двадцать шесть. Вчера вышел на местный Бродвей, а там девочки, лет по шестнадцать-семнадцать, в джинсиках, шортиках, все в обтяжку… Ещё такие маечки коротенькие, просто праздник какой-то…— Да ну, — буркнул Бондарев, косясь на Дюка. В девять утра тот был облачён в лёгкие бежевые брюки, явно недешёвые светло-серые туфли, белоснежную рубашку с расстёгнутым воротом и изящного покроя пиджак, цвет которого Бондарев определить затруднялся. Он мог лишь с уверенностью сказать, что пиджак дьявольски шёл Дюку и что точно такой же пиджак он видел месяц назад на ведущем итальянского телешоу.— Но есть проблемы, — озабоченно сообщил Дюк. — Представь себе весь этот местный цветник — и тут появляюсь я. Не в этом барахле, конечно, в нормальном костюме… Не спеша прогуливаюсь, как всегда, смертельно обаятелен…— Большая очередь к тебе выстроилась?— Я же говорю — есть проблемы. Эти дуры смотрят на меня как на идиота и продолжают ходить под ручку со своими стрижеными дебилами в спортивных штанах. Купит ей такой дебил мороженое и бутылку пива — все, в глазах уже любовь до гроба.— А ты тоже купи себе спортивные штаны от Армани, ящик пива под мышку и гуляй, гуляй…— Пошёл ты. В конце концов знакомлюсь с двумя первокурсницами — такие девочки… У тебя таких никогда не будет. Это я к слову.— Спасибо.— Веду их в ресторан, очаровываю по полной программе…— А они лесби.— Придурок, здесь ещё и слов таких не знают. Они мне потом говорят: «Большое спасибо, всё было очень хорошо, но нам пора домой, а то мама будет ругаться». Я им — девочки, а как же наслаждения юности? Когда, если не сейчас? Тем более — зрелый привлекательный мужчина, который так многому вас может научить!— Там ещё какой-то мужчина появился?— Это я про себя.— А-а-а…— Короче, провинциальная дикость. Это тебе не Европа.— Я заметил, — Бондарев посмотрел на чашку с кофе и поёжился.— Тебя за что сюда сослали? — поинтересовался Дюк.— Контролировать действия одного зрелого привлекательного мужчины. Есть подозрения, что он чересчур отвлекается на обучение первокурсниц наслаждениям юности.— Ой-ой-ой. Ну, если так, — Дюк поскучнел. — Как я уже говорил, имеются две плохие новости. Первая новость — здесь вам, товарищ Бондарев, совсем не Париж. Вторая плохая новость — у меня из номера вчера спёрли любимый галстук.Впрочем, — Дюк неприязненно покосился на мятую рубашку Бондарева. — Тебе не понять всю горечь моей потери…— Вы трепло, товарищ Дюк, — сказал Бондарев. — Убери к чёртовой матери свою газету и расскажи, что ты тут вообще делаешь, кроме развращения несовершеннолетних и дегустации худших мировых сортов кофе… 2 Дюк смахнул тополиную пушинку с пиджака, блеснул неотразимой улыбкой проходящей официантке и сказал:— Как обычно — шантаж, подкуп, провокация. Обычная работа на благо Родины.— Родина тебя не забывает. Ты ей снишься каждую ночь в кошмарных снах…— Ты мне просто завидуешь. Так ты действительно не в курсе? Не отвечай, все понятно по лицу. Значит, так. Меня прислали по душу полковника Фоменко, есть тут такая милицейская шишка. Фоменко прикрывает транзит наркотиков через область, имеет с этого хорошие деньги. Я уж не знаю, какие у Директора планы насчёт самого Фоменко, но мне велели полковником не увлекаться и до самоубийства его не доводить. Мне поставили цель — узнать, кто прикрывает Фоменко и всю его компанию в Москве.— А его кто-то прикрывает?— Определённо. Так вот, я набираю три чемодана всякого компромата и собираюсь предъявить полковнику стандартный выбор — прошепчи мне на ушко имя человека в Москве, или все три чемодана крепко попортят тебе жизнь и на работе, и дома. Но тут начинается местная специфика. У полковника есть сын, балбес семнадцати лет от роду. И он то ли изнасиловал, то ли пытался изнасиловать какую-то местную девчонку. Полковник его, само собой, отмазал, девчонке кинули пару копеек моральной компенсации. Вроде бы все нормально. Но тут приходит из армии брат этой девчонки. И ему хочется совсем другой компенсации.— Денег, что ли?— Каких ещё денег? Я же говорю — из армии пришёл, вроде бы даже из десанта. А какие они сейчас все оттуда приходят? Со сдвигом по фазе. Есть ещё фильм такой, там главный герой приходит из армии и начинает всех мочить почём зря. А когда не мочит, то стихи про родину читает. Очень жизненный фильм…— Ближе к делу.— И этот её брат начинает прилюдно бить морду полковничьему сыну.— Что значит — «начинает»?— Это значит — начинает, потом продолжает, потом ещё раз продолжает. И ведь упрямый такой парень попался — это что-то. Полковник каких-то бандюганов нанял, чтобы они парня кончили, а вместо этого парень самих бандюганов откоммуниздил. Неуёмный такой юноша, этот Лёша.— Лёша?— Алексей Белов.— Ну а ты здесь при чём?— А я эту ситуацию развернул в свою сторону. Я полковнику пригрозил не тремя чемоданами компромата, а вот этим самым Лёшей Беловым пригрозил. Говори фамилию, а не то шизанутый Белов твоего сына на куски порежет.— То есть ты прикинулся, будто бы Белов под твою дудку пляшет.— Он не пляшет. Он такой, понимаешь ли, неугомонный мститель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133