У жизни довольно чёрное чувство юмора. И масса выдумки.— Ребята, — говорит Марат по-чеченски. — Не смотрите на меня, просто слушайте. Нас привели в эту комнату, чтобы убить.Чеченцы на миг замолкают, потом, не глядя в сторону Марата, Лечо насторожённо произносит:— Я понимаю, за что они хотят убить нас. А вы-то при чём?— Потом объясню. Лучше послушай — они нас заперли здесь, сейчас переговорят со своим главным и начнут. Если они пустят газ или будут расстреливать из скрытых бойниц — нам конец.— И что ты предлагаешь?— Выпей, — говорит Марат с жизнерадостной улыбкой и берет в руки бутылку французского коньяка.— Мы не пьём, — говорит Лечо. — И зачем это вообще надо?— Здесь должен быть яд, — тихо говорит Марат, пока Бондарев громогласно рассказывает каменнолицему Мусе неприличный анекдот. — Или снотворное. Мы потеряем сознание, а они войдут, чтобы порезать нас как баранов. Для них это будет абсолютно безопасно. Если мы действительно будем без сознания. Но ты можешь только прикинуться, что пьёшь. Ты можешь только притвориться, что потерял сознание. И когда они войдут…— Я порву их на куски, — говорит Лечо и улыбается с искренней радостью. 7 Когда шаги в коридоре затихают, Харкевич открывает глаза и пытается дышать полной грудью, но каждый глоток воздуха отдаётся непереносимой болью. Харкевич кое-как стаскивает с себя тонкий чёрный свитер, который теперь разодран пулями. Харкевич дёргает застёжки бронежилета, ослабляя давление на грудь. Потом стаскивает бронежилет и поспешно разрывает майку, опасливо глядя на собственное тело, такое уязвимое без бронежилета. Харкевич не видит ран, не видит разорванной кожи и торчащего мяса. Он видит пару кровоподтёков, и это очень болезненные кровоподтёки, но пули застряли в бронежилете. Харкевич вытирает пот с лица и с ужасом видит на руке кровь — всё-таки он ранен! Он поднимается на ноги и видит кровь на полу. Харкевич ощупывает себя и, когда он касается шеи и левой стороны лица, чувствует липкое тепло.Харкевич пугается и на миг теряет равновесие. Но потом он понимает, что если до сих пор не умер, значит, все его раны не смертельные. Две пули в грудь и третья, едва не разорвавшая ему горло. Сукин сын — мысли Харкевича наконец переносятся с собственной несчастной персоны на того, кто пытался его убить. Сукин сын. Щенок. Ты кого хотел убить?! Я тебя, можно сказать, на улице подобрал! Я тебе дал шанс! Я тебя взял в Фирму! Я дал тебе денег! Я тебя спас! Харкевича захлёстывает ненависть, умножаемая болью, и он начинает путать Алексея с кем-то другим, но главное он помнит совершенно точно — надо пойти и пристрелить щенка.Харкевич надевает бронежилет, оставляет рваный свитер на полу и в таком угрожающем виде вываливается в коридор. Здесь на него накатывает вторая порция недавних воспоминаний.Белов был не один — с ним была… Морозова. Да! Харкевич визгливо матерится в мрачном пространстве подземного коридора, и его голос приобретает зловещее эхо. Конечно же, Белов не осмелился бы на такое в одиночку. Он выполнял поручение Морозовой. Это она стоит за всем. Она устроила заговор — против него. Из зависти. А он раскрыл этот заговор. Не знаю как, но раскрыл, а она… Сука! Дрянь! Но… У Харкевича перехватывает дыхание.Но она его ещё не знает. Она не знает, на что он способен. Она не знает, кто его дядя. Она не знает, на что нарывается. Она нарывается на смерть. Глава 35Цепная реакция 1 В конце концов Второй тоже был человеком. И чувство страха было ему хорошо известно. И нерешительность тоже посещала его. Всякое бывало.Закрывая дверь переговорной комнаты, он не был стопроцентно уверен, что поступает правильно. Он сомневался. Он с большим удовольствием посоветовался бы с Первым, но того черти носили где-то в Юго-Восточной Азии. Он переговорил бы с Морозовой, но та как сквозь землю провалилась.Поэтому Второй закрыл дверь, некоторое время поразмыслил и оставил все без изменений. Пусть Китаец делает своё дело. Китаец все делал очень обстоятельно и качественно. Иногда Второму казалось, что он тянет время, но зато результат всегда был выше всяких похвал.Второй уже собрался заглянуть в «глазок», как увидел в конце коридора, за спинами охранников знакомое лицо. Он облегчённо вздохнул. Кажется, все налаживалось.— Наконец-то, детка, — сказал Морозовой непривычно взволнованный Второй. Он взял её за плечи и радостно встряхнул, как после долгой и тягостной разлуки.— Что такое? — поинтересовалась Морозова.— Сейчас все закончится, — сказал Второй. — Такой дурдом, понимаешь, устроили… А это кто там с тобой?— Мальчик, — сказала Морозова. — Мальчик, которого ты просил.— Что за чушь, детка? Какого ещё мальчика я просил?— Мальчика, который убьёт Харкевича. И на которого все потом можно будет свалить…— Детка, ты меня радуешь сегодня.— А что здесь? — спросила Морозова, глядя на дверь переговорной комнаты.— Здесь мы решаем наши проблемы, — ухмыльнулся Второй. — Китайская методика.Он отодвинул на двери часть декоративной панели, и показался чёрный кружок потайного «глазка». Второй нетерпеливо сковырнул пластмассовый колпачок и заглянул внутрь, чтобы увидеть, на какой стадии находится Китаец с его людьми.Китайца он не увидел. Зато четверо участников аукциона — двое чеченцев и двое «козлов отпущения» — валялись на диванах без признаков жизни. Это зрелище согрело сердце Второго. Нет, безусловно, все налаживалось. Он не ошибся.— Сейчас приведу добавку, — ухмыльнулся Морозовой Второй и пошёл в сторону лифта.— Я заинтригована, — сказала ему в спину Морозова. Она прошла мимо двух охранников, выставленных у двери переговорной комнаты, и вернулась к Алексею, который, насупившись, стоял у стены под пристальным взглядом третьего охранника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133