Пусть он женится на ней, если хочет. Мне всё равно! — сказала Нили голосом несколько ослабевшим и с таким лицом, выражение которого не согласовывалось с её заявлением о равнодушии. — Я желаю только избавиться от несчастья иметь гувернанткой мисс Гуильт, я лучше пойду в школу. Мне было бы приятно поступить в школу. Я совсем переменила своё мнение об этом, только у меня недостаёт духа сказать папа. Я не знаю, что такое случилось со мной, у меня не лежит душа ни к чему теперь, а когда папа сажает меня на колени вечером и говорит:«Поболтаем, Нили», я не могу не расплакаться. Не сможете ли вы сказать ему, мама, что я раздумала и желаю поступить в школу.Слёзы выступили на глазах девушки, и она не заметила, что мать даже не повернулась на кровати, чтобы взглянуть на неё.— Да-да, — рассеянно сказала миссис Мильрой. — Ты добрая девушка, ты поступишь в школу.Такая краткость ответа и тон, которым он был произнесён, показали Нили ясно, что внимание её матери было обращено не на неё и что бесполезно было бы продолжать разговор. Она спокойно встала, не сказав ни слова упрёка. Для неё не было новостью не находить сочувствия у своей матери. Она посмотрелась в зеркало и сполоснула холодной водой своё лицо.«Мисс Гуильт не увидит, что я плакала», — подумала Нили, возвращаясь к постели проститься с матерью.— Я утомила вас, мама, — сказала она покорно. — Позвольте мне теперь уйти и вернуться немножко позже, когда вы отдохнёте.— Да, — повторила мать по-прежнему машинально. — Немножко позже, когда я отдохну.Нили ушла. Как только дверь затворилась за ней, миссис Мильрой вызвала сиделку. Несмотря на рассказ, выслушанный ею, она так же твёрдо, как прежде, придерживалась своих ревнивых предположений.«Мистер Армадэль может верить ей, и моя дочь может верить ей, — думала взбешённая женщина, — но я знаю майора, и она не может обмануть меня!»Вошла сиделка.— Обложите меня подушками, — сказала миссис Мильрой, — и подайте мне мою письменную шкатулку. Я буду писать.— Вы взволнованы, — возразила сиделка. — Вы не сможете писать.— Подайте мне письменную шкатулку! — повторила миссис Мильрой.— Ещё что? — спросила Рэчел, ставя шкатулку на постель.— Приходите через полчаса, вы мне будете нужны, чтобы отнести письмо в большой дом.Сардоническое спокойствие сиделки оставило её на этот раз.— Господи помилуй! — воскликнула она тоном искреннего удивления. — Что вы ещё задумали? Неужели вы хотите писать…— Я буду писать к мистеру Армадэлю, — перебила миссис Мильрой, — а вы отнесёте письмо к нему и подождёте ответа. Помните, ни одна живая душа в доме, кроме нас с вами, не должна знать об этом.— Зачем вы пишете к мистеру Армадэлю? — спросила Рэчел. — И почему никто не должен этого знать, кроме нас с вами?— Подождите, — отвечала миссис Мильрой, — и вы увидите.Женское любопытство сиделки отказалось ждать.— Я буду помогать вам с открытыми глазами, — сказала она, — но с закрытыми помогать не хочу.— О! Если бы я могла владеть моими ногами и руками! — застонала миссис Мильрой. — Если бы я могла обойтись без тебя, негодная тварь!— Вы владеете вашей головой, — возразила неумолимая сиделка, — и вам следовало бы знать, что теперь нельзя доверяться мне вполовину.Это сказано было грубо, но справедливо, вдвойне справедливо после распечатывания письма мисс Гуильт. Миссис Мильрой уступила.— Что вы хотите знать? — спросила она. — Скажите мне и оставьте меня.— Я желаю знать, о чём вы напишете мистеру Армадэлю.— О мисс Гуильт.— Какое дело мистеру Армадэлю до вас и мисс Гуильт?Миссис Мильрой показала письмо, возвращённое ей почтамтом.— Наклонитесь, — сказала она. — Может быть, мисс Гуильт подслушивает у дверей. Я расскажу шёпотом.Сиделка наклонилась, не спуская глаз с дверей.— Вы знаете, что почтальон ходил с этим письмом в Кингсдоун Крешент, — тихо сказала миссис Мильрой. — И вы знаете, он нашёл, что миссис Мэндевилль уехала, и никто не мог сказать ему куда.— Ну что же дальше? — спросила шёпотом Рэчел.— Вот что. Когда мистер Армадэль получит письмо, которое я напишу к нему, он пойдёт по той же дороге, по какой ходил почтальон, и мы увидим, что случится, кода он постучится в дверь миссис Мэндевилль.— Как же вы заставите его пойти к этой двери?— Я напишу ему, чтобы он обратился к той, которая поручилась за мисс Гуильт.— Разве он не влюблён в мисс Гуильт?— Да.— А! Понятно! — сказала сиделка. Глава IIIНА КРАЮ ОТКРЫТИЯ Утро разговора миссис Мильрой с дочерью в коттедже было утром серьёзного размышления для сквайра в большом доме. Даже добродушный характер Аллэна не мог не испытать неприятного влияния событий последних трех дней. Отъезд Мидуинтера раздосадовал его, а воспоминание о том, как майор Мильрой принял его расспросы о мисс Гуильт, оставили неприятный осадок в его душе. После визита в коттедж Аллэн чувствовал первый раз в жизни раздражение ко всем, кто приходил к нему. Он был нетерпелив в разговоре с Педгифтом-младшим, который зашёл к нему вечером сообщить о своём отъезде в Лондон по делу на следующий день и предложить свои услуги клиенту. Он чувствовал какую-то принуждённость к мисс Гуильт на тайном свидании с ней в парке в это утро. Ему было неловко самому с собой в своей уединённой комнате, где он сидел теперь и угрюмо курил.«Я не могу жить таким образом, — думал Аллэн. — Если никто не хочет помочь мне задать мисс Гуильт этот деликатный вопрос, я должен сам придумать способ спросить её».Какой способ? Ответ на этот вопрос было так же трудно найти, как и прежде. Аллэн старался подстегнуть свою изобретательность, расхаживая взад и вперёд по комнате, но уже при первом повороте размышлять ему помешало появление лакея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22