Тяжелая, давящая темнота навалилась на него.
Люк хотел столкнуть ее с себя, разорвать этот мрачный душащий покров, но ничего не получилось.
В эту секунду в его мозгу начал набухать волдырь. В считанные мгновения он вырос и лопнул, извергнув из себя дикий отчаянный крик, который сразу же подхватило его горло…
– Аааааааааааааааааааа… Что-то со страшной силой стянуло ему руки чуть ниже плечей, живот и ноги. И нужно было, во что бы то ни стало, освободиться, вырваться, потому что рядом, в двух шагах, шел бой. Гремели взрывы, трещали выстрелы. Струи холодной воды хлестали его по лицу. И кто-то орал в самое ухо…
– Вставай! Вставай!!! Вставай, мать твою!!! Ви-си!!!
Вспышка света ударила его по глазам. Она становилась все ярче и ярче, пока не стала слепящей. До безумия белой.
Люк тряхнул головой и закричал еще громче. Этот свет сводил его с ума, сжигал мозг, выедал глаза, наполняя голову дикой жуткой болью. От этой боли все тело начало съеживаться и сохнуть, превращаясь в ядро грецкого ореха. Темно-коричневое и гнилое. Страшная судорога выворачивала ему руки в суставах, стягивала мышцы, заставляя его корчиться, извиваться, подобно поджариваемой на медленном огне змее.
Он пытался поднять руки и раздавить себе голову, чтобы унять эту боль, но они не слушались его.
И он кричал. Господи, как он кричал.
– Руки! – прозвучал над головой тревожный голос. – РУКИ!!! ЛЮК, ВСЕ НОРМАЛЬНО! ВСЕ НОРМАЛЬНО!!!
Что-то синее, размытое, бесформенное появилось в поле его зрения, и свет вдруг пропал. Исчез. А вместе с ним пропала и боль. Волна облегчения покатилась по телу, от ступней вверх, с каждым мгновением становясь все сильнее. Холодный пот стекал по его лицу, груди, шее крупными каплями.
Пятно вдруг стало резким и четким, будто кто-то настроил старый телевизор. Оно обрело форму и превратилось в человеческую фигуру. Фигура эта была странной, затянутой в синий халат. Даже лицо человека скрывала маска. Только глаза, острые, тревожно-темные, смотрели на Люка внимательно и пристально.
– Все в порядке, парень! – успокоительно и мягко сказал человек, отчего маска на его губах зашевелилась, как вторая кожа. – Все нормально. Все хорошо.
А потом снова нахлынула темнота, принеся с собой спокойное бездонное забытье.
И сквозь это забытье донесся голос человека:
– Давайте перенесем его в ванну. Ему нужен лед.
– Господи! – воскликнула Ронни. – Но вы – ВЫ! – врач! Как вы могли пойти на такое?
– Вы вряд ли это поймете, – вздохнул Грегор. – Вам же кажется, что все очень легко и очень просто. Фыркнул, отвернулся и сразу же решил этим все свои проблемы. Знаете, мисс Робертс, маскимализм – не самое лучшее качество в человеке, особенно, когда его пытаются натянуть на других, как чулок.
– Да причем здесь максимализм, доктор! – взорвалась девушка. – Причем здесь максимализм? Это же преступление! Представьте, взяли бы вместо этих людей ВАС, и вычистили бы ВАШУ память, как мусорное ведро. Что сказали бы ваши родственники, если бы из вас сделали такое?
– Постойте, а при чем здесь я?
– А при чем они, доктор? Вы взяли нормальных живых людей и сотворили из них… Не знаю, полутрупы, зомби, киборгов. Даже в голову не приходит, КАК это можно назвать.
– Подождите-ка, постойте. Сядьте.
Ронни, сложив руки на груди, прошла через комнату и опустилась в кресло. И сразу же пожалела об этом. Оно было таким уютно-мягким, облегающим, расслабляющим, что моментально сбивало с нужного тона.
Она взглянула на Грегора, ожидая продолжения.
Он оказался вовсе не таким, каким девушка его представляла. Высокий, сильный. В модной стрижке уже было достаточно седины, однако альбиносом и не пахло. Руки у доктора были именно такими, какие бывают у ювелиров, музыкантов и докторов, – тонкие и нервные. Лицо, изрезанное морщинами, умное и строгое. Хотя голос являлся полной противоположностью всему облику Грегора. Тихий, успокаивающий, он заполнял собой всю комнату. Именно этот мягкий голос так злил Ронни. Ей, конечно, было бы гораздо проще, если бы доктор был жутким монстром-садистом, и не вызывал бы положительных эмоций. Эмоции для репортера – враг, но сейчас девушка поддалась им. И то, что Грегор ей нравился, раздражало. И злило еще больше.
– Так, так, так… – он потер лоб, взглянул на Ронни и кивнул, словно понял какую-то очень важную вещь. – Значит, вот оно что… Вы еще ничего не знаете. Ничего не знаете.
– Док, я знаю достаточно, чтобы вынести четкое определение тому, что ВЫ сделали с этими людьми, в ходе этого дерьмового проекта. ВЫ и ПОЛКОВНИК ПЕРРИ.
– Конечно. Я кажусь вам злобным чудовищем, сосущим чужую кровь ради собственной корысти. Не так ли, мисс Робертс?
– Примерно, – Ронни жестко продолжала смотреть на доктора.
– Ну, естественно, – кивнул Грегор. – Естественно. Иначе, наверное, и быть не может. Да. Я бы скорее всего думал так же.
– Я не совсем понимаю, о чем вы, доктор.
– Да, да, – он слабо улыбнулся и сделал неопределенный жест рукой, словно говоря: «Я все объясню. Всему свое время». – Видите ли, мисс Робертс, вы прекрасный репортер. Я видел ваши передачи и, поверьте, я говорю абсолютно искренне. Мне они очень нравятся.
– Благодарю вас, – сухо сказала Ронни.
– Не стоит, – коротко ответил Грегор. – Но… Но… Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы никуда не годитесь в области биологии, анатомии и… Ну и прочее. Нет, я не обвиняю вас в невежестве, отнюдь. Уверен, вы знаете все эти науки в рамках учебной программы колледжа. Хотя, вполне возможно, сейчас и плохо помните их. Не так ли.
– Вы недалеки от истины, – раздраженно заметила Ронни. – Только я не совсем понимаю, какое отношение имеют мои познания в биологии к теме нашего разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98