Ради несчастного парня. Ради того, чтобы остальные люди могли узнать об этом и понять, что же такое настоящий страх. И запомнить.
Коттедж доктора Грегора стоял чуть в стороне от основной группы строений. Он оказался вполне нормальным домом, ничем не напоминающим то мрачное сооружение, которое придумала себе девушка. Над красной черепичной крышей вращался веселый ярко-желтый флюгер. На окнах, затянутых голубыми занавесками, стояли цветочные горшочки, с растущими в них розовыми и фиолетовыми глоксиниями.
Рядом с дверью, над пуговкой звонка, висела медная табличка, на которой витиеватым курсивом золотилась надпись:
“Кристофер Грегор".
– Говорить буду я, – решительно заявила Ронни своему спутнику. – Твое дело – молчать и слушать.
– Хорошо, – Люк кивнул.
Девушка нажала кнопку. Где-то в глубине дома возникла мелодичная трель, а следом шаркающие, но энергичные шаги. Человек подошел к двери.
Щелкнула щеколда, и дверь открылась.
Ронни, уже приготовившись увидеть старика, на секунду растерялась…
– Теряешь квалификацию, милая, теряешь.
Это оказалась низенькая плотная дама с волосами цвета спелого каштана, чуточкой румян, зато с огромным слоем пудры на решительном бульдожьем лице. Красные, великоватые для кругленького тела руки упирались в косяк, явно намереваясь не пускать в дом посторонних. Маленькие настороженные пуговки-глазки изучали приезжих с тем любопытством, которое присуще очень уверенным в себе людям.
Чувствовалось, что дама настроена спустить с лестницы всякого, сунувшего свой нос в неурочный час к ее боссу.
Впрочем, Ронни была настроена не менее решительно. Девушка вошла бы к доктору, даже если бы домработница – или кто уж она тут, не знаю – стояла насмерть.
– Я могу вам помочь? – спросила дама таким тоном, что посетители сразу поняли: она с большим удовольствием дала бы им пинка под зад в связи с неурочным визитом, чем оказала бы какую-нибудь помощь.
– Да, конечно, – мило – настолько, насколько это вообще было возможно – улыбнулась ей Ронни, – нам нужен доктор Кристофер Грегор.
Дама осмотрела их с таким сомнением, будто они были одеты в лохмотья, а из-за пояса у них торчал целый арсенал оружия.
– А вам назначено? – осведомилась она холодно.
Унисол с сожалением покачал головой – «нет» – и тут же получил локтем в бок.
– Конечно, – улыбнулась еще шире Ронни, и Люк отчаянно закивал, подтверждая ее слова.
Дама оглядела их и с явной неохотой процедила:
– Ну ладно. Идите за мной.
Она провела их в небольшую гостиную и, коротко бросив:
– Подождите здесь, – удалилась куда-то в глубь дома.
Теперь девушка получила возможность оглядеться.
Гостиная разрушила ее фантазии. Чувствовалось, что этот дом любят. Почти вся мебель сделана на заказ из натурального дерева. Глубокие, обтянутые кожей кресла производили впечатление домашнего «болота». Сядь в них – и уже не выберешься. Резной столик с расставленными на нем шахматами. Комод, который без труда мог бы вместить еще одну комнату. Зеркало в бронзовой раме. Изящные медные подсвечники с налипшими на них восковыми дорожками. В меру длинными, как раз такими, какие выглядят не неряшливо, а таинственно и романтично. Книжные полки с самой разнообразной литературой. От Софокла до современных «бульварных» авторов.
“Мда, – подумала Ронни, – похоже, доктор Грегор не особенно стеснен в финансах".
Она прошлась по комнате, ощущая под ногами мягкий, пушистый, скрадывающий шаги ковер, остановилась рядом с зеркалом, поправила волосы и вздохнула.
– О, боже, кажется, убила бы сейчас за сигарету.
Унисол удивленно посмотрел на нее.
– Ты готова УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА за сигарету?
Ронни вздохнула.
– Да нет. Это просто выражение такое, вроде «проглотить корову». На самом деле, я, конечно, никого не убила бы, – она секунду подумала и добавила тихо. – Хотя, кто знает. Кое-кого возможно, убила бы.
Люк не услышал фразы. Он подошел к окну и, отодвинув занавеску, посмотрел на улицу.
Какой-то мужчина, стоя к нему спиной, качал маленького мальчика на самодельных качелях – автомобильной шине, подвешенной к толстому суку старого дерева. Мальчик замирал, когда они взлетали над лужайкой, а затем падали обратно с головокружительной скоростью, описывая в воздухе черный полукруг. Волосы его развевались от бьющего в лицо ветра. Цветная пестрая рубашка трепетала на худеньком тельце. Побелевшие от напряжения пальцы вцепились в резиновые края. Но зато глазенки ребенка сияли от восторга, а на лице было написано такое счастье, что Люк невольно улыбнулся.
Где-то в доме хлопнула дверь, и на лужайку выкатилась домработница.
Она торопливым шагом – почти бегом – направилась к играющей паре.
– Доктор Грегор, – окликнула дама мужчину, – доктор Грегор, прошу прощения. К Вам пришли двое молодых людей. Они сказали, что Вы назначили им.
– Я? – мужчина удивленно оглянулся на дом… И Люк увидел его лицо… ТОГДА ОН БЫЛ МОЛОЖЕ.
Изрезанное глубокими шрамами морщин.
ДА. ГОРАЗДО МОЛОЖЕ.
Глаза, темные, настороженные, смотрели на унисола, и Люк вдруг понял, что доктор Кристофер Грегор тоже узнал его. Узнал.
Он повернулся к мальчику и сказал:
– Поиграй пока без меня. Я скоро вернусь.
Что-то случилось с ним. Тело, казалось, стало нескладным, плечи ссутулились. Доктор еще раз посмотрел в сторону коттеджа, затем перевел взгляд на мальчика, продолжающего качаться на своих качелях, вздохнул и побрел к дому.
Унисол же продолжал смотреть на черную резиновую шину. Она, медленно плавая из стороны в сторону, начала быстро расти, раздуваться, пока не заслонила собой весь свет, лужайку, живую изгородь, небо и белые облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98