Тревога у нас, скажи!» А Паласки мне
все уши успел прожужжать:
«Поезд сбежал! Четыре локомотива! Одной сцепкой! На одиннадцатый путь вы
рвались…» Шеф, с кем не бывает???
Я молча слушал, как он распинался передо мною. Я всегда жду, когда иссякнет
этот поток дерьма. Что Дэйв, что Паласки, Ч два сапога пара! Я подожду, а по
том спокойно выскажу ему все, что изложу в докладной Макдональду, пусть н
ачальник сам решает, держать ли ему здесь этого недоучку. Ну, а что касаетс
я Руби… Руби, у меня теперь, пожалуй, в ловушке: будет в постели свои грехи з
амаливать. Если, конечно, не захочет теплое местечко потерять… Опять выз
ов…
Ч Фрэнк, это Паласки. Я перевел стрелку! Там рядом со мной в снег что-то уп
ало и зашипело. Я хотел поднять и обжегся. Это тормозная колодка, Фрэнк. Бе
глец несется, как сумасшедший. У него горят тормозные колодки, Фрэнк…

РЭНКЕН

Ледники, ледники… Кругом сплошная пустыня. Ни пятнышка. По крайней мере, с
прятаться здесь невозможно. Но из канализации путь был один Ч в Америка
нку. А из речки где-то они должны были выкарабкаться. Я уверен, что они не ут
онули. Во всяком случае, второй вертолет я пустил вдоль реки Ч вдруг где т
рупы выбросит на берег.
Но Мэнхейм не для того сбежал, чтоб в Американке утонуть. Хотя в первый сво
й побег он действительно на самом краешке от смерти стоял. И если бы не его
приятель-кретин, как там его, Йонас Трайкер, кажется, которого Мэнхейм зо
вет Джона, то уже тогда, пятнадцать лет назад, было бы одним подонком на св
ете меньше. Йонас да чудо спасли тогда Мэнхейма. Пожалуй, прошло даже побо
льше чем пятнадцать лет с тех пор. Ну да, конечно, по всей стране после Атти
ки чиновники да инспектора гоняли. Из тюрьмы в тюрьму. Все высматривали, в
ынюхивали. С заключенными беседовали, настроения выясняли. А по мне, так в
Аттике поступили именно так, как надо. Только припозднились чуток. Как то
лько бунт начался, тут же и следовало взять в оборот все это чертово гнезд
о. Все равно стрелять пришлось. И ясно было, что без пальбы не обойдется. Та
к что нечего было цацкаться с паршивым гнильем. А тем более потом Ч кого,
спрашивается, испугались? Журналистов? Щелкоперов вонючих? «Общественн
ое мнение», «права человека»… Права человека, как я понимаю, Ч это когда
нормальный гражданин своей страны живет и работает спокойно. А значит, к
аждый комми и каждый цветной должен знать свое место. И уж тем более зэкам
ни к чему поблажки. У меня тогда был Дом как Дом. Такую образцовую тюрьму, к
ак у меня, еще поискать в те времена пришлось бы. Какому-то вшивому инспек
тору показалось, видите ли, что на Аляске в кирпичной тюрьме заключенным
холодно. Им, видите ли, перевоспитаться нет никакой возможности в кирпич
ной тюрьме. Да ее, мать их так, строили первые поселенцы. А уж они-то знали т
олк во всем, что своими руками делается. А инспектор, понимаете ли, сделал
выводы. Надо, написал в своем отчете, заменить кирпич на цементно-бетонны
е блоки с трубами внутри них, чтобы горячей водой эти стены согревались. «
Пусть засунет он свой дерьмовый отчет себе в задницу!» Ч сказал я старик
у-начальнику, но тот все-таки струсил. Мне ничего не возразил, даже как буд
то бы согласился со мной, а потом я утром просыпаюсь и вижу, как подъемный
кран и первые грузовики с блоками во двор моего Дома въезжают. Я к ним выск
очил: «Вон отсюда!» Ч кричу, а водители мне:
«Ничего не знаем. Нам начальник тюрьмы мистер Скэнлон приказал». Мистер-
дристер, козел сраный. Я как чувствовал, что до добра эта перестройка не до
ведет. Меня сначала чуть сами зэки не выручили. Им же потесниться пришлос
ь. Переселять некуда. В одном крыле идут работы, все сидят по камерам в дру
гих отделениях. Я тогда даже помещения карцеров до отказа забил. Эти свол
очи и взвыли. А потом вдруг разом приутихли. И я все понял только, когда ЭТО
уже произошло. В грузовики, что за пределы тюрьмы выезжали, обычно сыпали
сначала мелкий мусор, а потом сверху битый кирпич наваливали. Конечно, вс
е под надзором охранников. Да и водителям-вольным было приказано следит
ь за погрузкой Ч под страхом попадания ко мне в Дом уже в ином качестве. А
тут шоферюга задремал, потом сказал, что трое суток на свадьбе брата гуля
л, скотина, мать его, чтоб у него член отсох перед собственной свадьбой. Ох
ранник тоже недосмотрел, я его на губе потом гноил полгода. Уже на выезде з
а ворота тюрьмы один паренек с вышки усмотрел, что вроде как кирпич пошев
еливается в кузове. Это на морозе-то… Свистнул начальнику караула, тот по
тревоге отделение поднял, машину тормознули, кирпич разбросали, Ч точн
о! Голубчик! Аж посинел уже. Ко мне привели. Я ему: «Ты мне спасибо сказать до
лжен, что я тебя от смерти спас. Кирпич в горы везут и с обрыва сбрасывают. Т
ам бы ты свой конец и нашел. Как зовут-то тебя?» А он, этот Йонас Трайкер, тол
ько усмехается. Ну, чтоб он имечко свое вспомнил и вслух произнес, я его ре
бятам отдал, чтоб потоптали его как следует и гравитацию устроили, а пото
м он у меня в карцере отдыхал. Там я его навестил и вразумил, что всех ублюд
ков сам я знаю поименно, кто, когда, за что и сколько получил по закону Ч по
мню без бумажек, и «как зовут?» спрашиваю только лишь из формальных сообр
ажений. А он опять усмехается. Вечером на поверке я понял, почему он усмеха
лся. Он слышал, Ч сразу, как его в мой кабинет завели, Ч что я отдал распор
яжение кирпич обратно в машину закидать и продолжать работы по плану. И к
ому, как не Трайкеру, было знать, что в том же грузовике, уже на самом его дне
, прятался Мэнхейм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31