На шконках зашумели. Пинтос прищурился. Очухавшийся и с трудом сидящий на полу Микула оживился.
- Я Верблюда заставил туфтовые парчушки с кожей срезать!
- Погодь! - остановил его Пинтос. - Тут другое, Тут не о мелочевке базар идет - об авторитетских регалках. Дело серьезное! Что скажешь, Расписной?
И снова в камере наступила звенящая тишина. От ответа Вольфа зависела его судьба. А что отвечать? Потапыч действительно начал с наиболее трудной фигуры и забыл про последовательность нанесения иерархических знаков. Теперь совершенно очевидно, что Потапыч допустил серьезную ошибку, или, если придерживаться блатного жаргона, "упорол косяк". Отвечать за этот косяк предстояло Вольфу.
- Пургу ваш Коляша метет! - возмущенно выкрикнул он. - Звезды мне еще по второй ходке набили! А храм по третьей! Кто там кого перекрывает?! У него уже зенки не видят ни хера! Пусть все честные бродяги сами позырят!
Лучшая защита - это нападение. "Если что - при буром! - говорил Потапыч. Там это проходит..." К тому же определить на глаз, какая из татуировочных линий нанесена первой, а какая второй - дело малореальное. Тут и экспертиза вряд ли поможет: в отличие от бумаги или картона человеческая кожа постоянно шелушится и обновляется...
- Нет, ты сам глянь, Пинтос! Да кто хочет подходите!
Пинтос нехотя наклонился, поводил рукой по татуированной коже, крякнул.
- Тут и впрямь не разберешь, - недовольно пробурчал он. - Только я кольщиком тридцать лет не был, а Коляша был. Потому общество ему и верит.
- А чему тут верить? - продолжал переть буром Вольф. - Что, меня менты раскрасили и наседкой в хату запустили? А чего высиживать-то в пересылках? Да и у кого из вас за душой такие громкие дела, чтобы мне шкуру портили?
Тишина из напряженной стала растерянной.
- И потом, разве я к вам пришел? Нет, вы меня сюда вызвали! Разве я что-то выпытывал? Нет, все только меня расспрашивают! Вот пусть Микула скажет - кому я хоть один вопрос задал? А?!
- Нос в чужую жопу он не совал, это верно, - нехотя подтвердил Микула.
- Вот так! Кто мне конкретную предъяву сделает? - Вольф резко развернулся. Три торпеды снова взяли его в полукольцо, теперь руки они держали за спиной, выжидающе глядя на смотрящего. Дело близилось к развязке.
* * *
В филармонии было жарко. Никому не известные гастролеры кривлялись "под фанеру" на пропыленной эстраде. Страдающие избыточным весом провинциальные красавицы, изящно кривя губки, дули себе в Декольте, некоторые обмахивались веерами. Резко пахло потом, лосьонами и духами.
Лейтенант Медведев зевнул - третий раз за сегодняшний вечер - и в очередной раз покосился на чеканный профиль сидящего слева полковника Старцева.
Начальник Владимирской тюрьмы лично опекал настырного комитетчика и организовывал ему культурную программу: то приглашал в гости, то парил в баньке, то водил в кино. Это аксиома для любого руководителя: проверяющего надо держать поближе к себе и всячески ублажать. Компанию дополняли дородная блондинка - супруга полковника и похожая на нее, только рыжая, младшая сестра, которая еще не успела выйти замуж. Последнее обстоятельство ненавязчиво, но несколько раз довели до тоскующего в командировке лейтенанта.
Медведев на сестру не реагировал и от спиртного отказывался, чем пробуждал в Старцеве самые худшие подозрения. Обычно проверяющие ведут себя не так... Вполуха слушая репризы конферансье и делая вид, что не замечает зевков столичного гостя, полковник в очередной раз ломал голову: чем вызван столь пристальный и замаскированный интерес КГБ к Владимирской тюрьме? С чего это вдруг офицер центрального аппарата сидит здесь уже неделю, задает какие-то странные, не связанные между собой вопросы, читает карточки заключенных, без видимых причин и какой-либо системы перебрасывает их из камеры в камеру? Зачем он часами ходит по длинным вонючим коридорам режимного корпуса и подолгу наблюдает в смотровые глазки за камерной жизнью? Почему в свободный вечер, отказавшись от соточки коньяка в буфете, напряженно ерзает в мягком кресле?
Медведев посмотрел на часы. В тюрьме прошел отбой, все должны спать... Но почему он испытывает беспокойство? Как-то раз, во время обыска в квартире разоблаченного американского агента, у него уже появлялось такое чувство. А через несколько минут, усыпив бдительность оперативной группы, шпион отравился замаскированной таблеткой цианида...
Лейтенант изменил положение, вытянул ноги, вновь глянул на циферблат. Время остановилось. Он прислушался к своим ощущениям. Беспокойство было связано с прикрываемым объектом. Человеком, фамилию которого он ни разу не назвал Старцеву. Которого опекал на расстоянии, как ангел-хранитель. Сейчас ему угрожала опасность. Мистика какая-то!
- Ну что, лейтенант, может, бросим эту скукотищу? - в свою очередь изобразив зевок, повернулся Старцев к Медведеву. - Пойдем погуляем, пивка попьем...
- Пойдем, - кивнул тот. - Только... Только давайте заедем в учреждение. Сегодня могут быть провокации, надо проверить контингент!
Старцев недоумевающе пожал плечами, но спорить не стал.
- Что ж, раз надо, давай проверим!
* * *
- Кто мне конкретно предъяву делает? Кто за базар отвечать будет?! повторил Вольф.
Коляша привычно съежился. Смотрящий молчал, глядя в сторону. Торпеды стояли по-прежнему неподвижно, держась на безопасной дистанции.
- Что молчите?! Хватит сопли размазывать! Пинтoс, скажи свое слово! Хочешь начать мясню - давай, мне один хер! Только каждый баран будет висеть за свою ногу!
Вольф угрожающе навис над Пинтосом. Ему казалось, что победа близка. Смотрящий устало прикрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39