Я ожидал увидеть прежнюю бесшабашную улыбку, но реакция Золотова неожиданно была другой.
- Представьте, думал. - Он стал печальным и, по-моему, на этот раз не притворялся. - Такие игры засасывают, как омут. И есть риск превратиться в дешевого фраера, скаредного, ничтожного и жалкого. Я знаю много подобных людишек... Но мне такое не грозит.
- Так думает каждый. Упомянутые дешевые людишки тоже были уверены уж кого-кого, а их в омут не затянет.
- Я понимаю. Человеку свойственно примерять на себя только успех, славу, ордена, почет и уважение... Болезни, слабости и неудачи всегда проецируются на других... И все же! - Он опять взбодрился. - Я рассчитываю на выигрыш. И эти проделки с портвейном - для меня дело временное. Настанет момент, и я смогу угощать своих гостей самым лучшим, качественным и дорогим. Только что это изменит? Для них - ничего, они и сейчас с удовольствием жрут "чернила", да еще нахваливают... Свинье все одно желуди или кетовая икра - лишь бы брюхо набить. Для меня - да! Другая самооценка, другое ощущение жизни...
- Вы считаете себя на голову выше окружающих?
- К сожалению... Не знаю, как вас, а меня окружают далеко не лучшие представители человеческого рода. Можно сказать - отбросы!
Я несказанно удивился.
- Но вы же их сами выбираете!
- Да мне и удобнее со всякой швалью - не надо церемониться, можно вести себя как захочется, к тому же они послушны... Правда, иногда бывает противно...
- И что же тогда?
- А ничего. Противно, но привычно. Дашь по морде кому-нибудь для разрядки - и все. А тот еще боится, как бы я зла не затаил. У них же ни ума, ни фантазии, поэтому со мной и интересно. Можно закурить?
Золотов совсем освоился в кабинете следователя и даже предложил мне сигарету. После первой затяжки он с силой выпустил тонкую струю дыма и тут же разогнал его рукой.
- Честно говоря, надоело мне все. У человека очень узкий диапазон удовольствий. Еда, выпивка, женщины... Все уже было, все приелось... Есть фармазоны, щеголяющие присказкой "воровать - так миллионы, спать - так с королевами!". А сами сшибают копейки и мятые рубли, таскаются с грязными шлюхами... Да и где их взять, королев? Утонченность, внутренняя культура этого не купишь, как платье, дубленку или туфли.
- Скажите, Золотов, о каком выигрыше вы говорили? После чего жизнь другая настанет и портвейн в прошлое уйдет?
Он опять остро взглянул мне в глаза.
- Да это же абстракция! Аллегория! Может, на скачках выиграю...
Золотов снова стал самим собой - веселым и добродушным рубахой-парнем.
Но, подписав протокол, он, немного помедлив и стараясь, чтобы это получилось естественно, спросил:
- Когда можно на дачу спокойно пойти?
- А почему вы спрашиваете? Дача ваша, когда хотите, тогда и идите.
- Но сейчас ведь она под наблюдением?
- Почему вы так решили? В наблюдении нет никакой необходимости.
Это была чистая правда, но я сказал ее таким тоном, что можно было не поверить. Судя по настороженному взгляду Золотова, он и не поверил.
Я озабоченно заглянул в календарь и как бы машинально проговорил:
- С понедельника можете смело туда направляться.
И хотя, как я уже сказал ранее, он мог отправляться туда в любой день, теперь Золотов понимающе кивнул головой и спешно попрощался.
- Ну и тип! - Ребята присутствовали при допросе, и Петр поспешил дать волю накопившимся чувствам. - Хамелеон!
- А зачем вообще нужно такое тщательное изучение Золотова? Разве все это имеет отношение к делу?
- Может, и не имеет. Но поскольку существует возможность найти какой-нибудь штрих, дополняющий картину происшедшего... В общем, следователь должен использовать все шансы.
Сказав это, я положил еще один аргумент и на чашу весов в том подсознательном споре, который вел сам с собой после ухода Золотова, и придвинул телефон.
Добродушный тон начальника райотдела резко изменился, едва он услышал, чего я хочу.
- Зачем там нужна засада? Кого ловить? Что, нам больше делать нечего? Вон нераскрытых квартирных краж сколько, по ним работать и работать! Да у меня и людей нет! Петров болеет, Иващенко на учебе, Карпов в отпуске!
Словом, я выслушал то, что обычно приходится выслушивать в подобных случаях. И сказал то, что обычно: напоминал об обязанности органа дознания выполнять поручения следователя; убеждал в необходимости предлагаемого мероприятия, грозился доложить Белову.
Наконец Молоков сдался.
- С понедельника, говоришь? Ну ладно, что-нибудь придумаем... Но на два-три дня, не больше!
В дверь постучали, вошел очередной посетитель - высокий, склонный к полноте мужчина с надменным одутловатым лицом.
- Золотов Федор Владимирович, - важно отрекомендовался он, протягивая руку. - Я зашел к прокурору, но Павел Порфирьевич порекомендовал обратиться непосредственно к вам.
- Очень хорошо. - Я вытащил из ящика стола бланк протокола допроса свидетеля. - У меня как раз есть к вам вопросы.
- Вы что, собираетесь меня допрашивать? - оскорбленно спросил Золотов.
- Ни в коем случае. Просто побеседовать и записать кое-что в протокол, как требуется по закону.
Некоторых слово "допрос" оскорбляет, но, если его убрать, к самой процедуре они относятся довольно спокойно. Федор Владимирович тоже успокоился.
По существу дела он ничего не сказал:
- Сын часто ездит с друзьями на дачу, ночуют, а подробностей я не знаю...
Зато пытался выведать, почему затянулось расследование и часто вызывают на допросы Валерия. Но у меня было чем пресечь его любопытство.
- Скажите, Федор Владимирович, почему Валерий известен всем как внук адмирала? Чья это заслуга?
Золотов рассмеялся.
- Молвы, очевидно. Видите ли, отец был красивый, представительный, в семье его звали Адмиралом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22