Если не знает, то можно сбросить её со счетов - она для нас абсолютно бесполезна. Что касается Кремера, то, видимо, у него и впрямь имеется этот дневник. И что из этого? Мы и так знали, что у него есть козырной туз. Потом, вряд ли дневник кончается словами: "Он потянулся к пепельнице и собирается ударить меня по голове", а это немаловажно. Быть может, Кремеру и впрямь нужен этот дневник, чтобы доказать, что Орри смерть Изабел Керр была выгодна, но мы-то и так это знаем. Так что, согласен с вами - ровным счетом ничего.
Вулф размежил очи.
- Думаешь, Орри убил ее?
- Нет. Я со всех сторон обсосал аргументы Сола, и они мне нравятся. По меньшей мере, они ставят вину Орри под такое сомнение, что ни один суд присяжных не признает его виновным, а я тем более. Но в любом случае - мы уже на крючке. У Кремера. Если все-таки окажется, что Орри ухлопал эту девицу, я никогда не прощу его. Умыкну Джил Харди. Она уже думает, что мы с ним похожи.
Вулф хрюкнул.
- Что дальше? Кем ты займешься?
- Сестрой, наверно. Или Эвери Баллу.
- Насчет мистера Баллу я ещё должен подумать. Начни с сестры.
Он выпрямился и потянулся к "Приглашению к дознанию".
Глава 5
В телефонной книге Бронкса числился некий Барри Флеминг, проживающий по адресу: Гумбольдт-авеню, дом 2938. Звонить я, ясное дело, не стал. Судя по статье в "Таймс" миссис Флеминг отказывалась беседовать с репортерами, и мой звонок она наверняка приняла бы за уловку назойливого журналиста. Я отыскал Гумбольдт-авеню по карте Бронкса и ухмыльнулся, потому что моя рука по инерции потянулась к наплечной кобуре. Дело в том, что из-за одного печального случая, приключившегося со мной несколько лет назад, я никогда больше не выхожу на задание без пистолета, особенно если речь идет об убийстве. Вообще-то, сестроубийство нельзя отнести к чему-то из ряда вон выходящему, даже если предположить, что Стелла Флеминг и в самом деле убила сестру, то это вовсе не значит, что всякий, попадающий в её общество, должен держать наготове заряженную пушку. Поэтому я оставил кобуру на столе, сказал Вулфу, чтобы к обеду меня не ждали и отчалил. Спустившись с крыльца на тротуар, я поднял воротник пальто, хотя гараж был совсем рядом, за углом. Вместо обычной январской оттепели стояла затянувшаяся стужа, а порывистый ветер почему-то тоже не добавлял тепла.
В двенадцать я оставил "герон" на стоянке и пешком преодолел полтора квартала до дом номер 2938. Так, обычная десятиэтажная кирпичная коробка, которых понатыкали множество по всем пяти районам Нью-Йорка, хотя в Бронксе их, пожалуй, больше всего. Конечно, в телефонной книге мог значиться совсем другой Барри Флеминг, но вскоре я это выясню. Ковров в вестибюле не было; кафельный пол прикрывала только резиновая дорожка. Вместо консьержа стену подпирал помятого вида лифтер с опухшей физиономией алкоголика и в костюме, никогда не знавшем ни утюга, ни химчистки. Я подошел и произнес:
- Флеминг, пожалуйста.
Лифтер помотал головой.
- Нет их никого, - промычал он.
- Знаю, - ответил я. - Как знаю и то, что миссис Флеминг никого не принимает, но я не репортер; я пришел по личному делу и уверен, что она захочет со мной побеседовать.
В случае этого помятого детины зеркалом души служила физиономия. Никакого впечатления мои пылкие излияния на него не произвели. Его интересовало только одно - сколько. Я снял перчатки, достал бумажник, извлек визитную карточку и пятидолларовую бумажку и сказал:
- Честное слово, приятель. Могу показать даже свою лицензию. Только отвезите меня наверх, а если она меня не пустит, то получите ещё столько же.
Одутловатый взял у меня визитку, изучил её, потом забрал и сунул в карман пятерку, после чего ответил:
- Честное слово, приятель, их никого нет. Она ушла часов в десять.
Мне хотелось заехать ему по роже, но я решил, что это не совсем тактично. Поэтому просто спросил:
- А вы не знаете, куда она ушла?
Отекший потряс головой.
- Понятия не имею.
- Может быть, знаете, когда она вернется?
- Нет.
Я лучезарно улыбнулся.
- Эти сведения не стоят и пятидесяти центов, не говоря уж о пяти долларах.
С этими словами я снова достал бумажник, выудил из него десятку и небрежно помахал ею.
- На каком этаже она живет?
- На седьмом. Квартира 7-Д.
- Я должен её увидеть, и ей необходимо встретиться со мной. Моя карточка у вас есть. Если хотите, можете снять отпечатки пальцев.
Опухшему все же суждено было поразить меня. Должно быть, в нем даже уцелело что-то человеческое, хотя и гнездилось оно достаточно глубоко. Вот что он сказал:
- Может, она на весь день ушла, а там и присесть-то негде.
- Почему? Пол, надеюсь, никто не украл.
Тут лифтер смерил меня взглядом и впервые посмотрел прямо в глаза.
- Только без штучек, мистер, - процедил он. - Замки в наших дверях особо надежные.
- Я вообще ни черта не смыслю в замках. Мне нужна только сама миссис Флеминг.
Я подошел к лифту и прижал подушечку всех десяти пальцев к металлической панели, примерно на уровне глаз.
- Вот, полюбуйтесь. Все мои пальчики, как на картинке.
Я протянул ему бумажку. Он взял её, прошел за мной в лифт, закрыл дверь и нажал кнопку.
Чего только не переделаешь, пока коротаешь четыре часа и двадцать минут на лестничной клетке одного из верхних этажей многоквартирного дома. Можно например считать, на какой стене больше грязных пятен - на левой, или на правой. Или вынюхивать запахи и пытаться определить их происхождение. Еще можно прислушиваться к завываниям младенца, доносящимся из квартиры 7-Б, и гадать, мальчик это или девочка, какого возраста, и как эффективнее заткнуть ему пасть. А когда приходят или выходят жильцы, можно вытаращиться на них и следить, кто из них обернется, а кто пройдет, как мимо пустого места, делая вид, что не замечает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49