Похоже, у одного из двоих полицейских, которые волокли Хетти из дома, был свой лазутчик в редакции "Газетт". Ясное дело, Лона интересовало ещё и многое другое, но я сказал, что с ответами придется повременить, пока они у меня самого появятся.
Я сидел и ломал голову, не стоит ли снова заглянуть к Вулфу, когда телефон позвонил в третий раз. Натаниэль Паркер извинился, что не сумел вызволить нашу клиентку из заточения, пояснив, что потратил целых три часа, чтобы выяснить, где она находится, а в результате встретился с ней лишь около полуночи. Высказал надежду, что к полудню её выпустят.
В девять утра бравая троица спустилась. Мне всегда казалось, что один из секретов их успеха заключался в том, что ни один из троих не походил на сыщика. Взять, например, Сола Пензера: маленький, жилистый, с огромным носом - вылитый таксист. Коренастый, широкоплечий и почти лысый Фред Даркин сошел бы за носильщика. А высокий и элегантный Орри Кэтер вполне мог бы торговать дорогими автомобилями. Войдя в кабинет, Сол, возглавлявший шествие, сказал, чтобы я выдал каждому из них триста долларов подержанными купюрами. Открывая сейф, я проворчал, что даже с учетом инфляции и переименования консьержей в суперинтенданты, красная цена им полсотни, и предложил вернуть разницу. Орри сказал, что ничего не выйдет, потому что им, по всей видимости, придется впридачу подкупать ещё лифтеров, мусорщиков и соседей. Сол добавил, что каждый из них будет звонить мне примерно раз в два часа.
Выпроводив все трио, я занялся обычными утренними делами: вскрыл почту, стер пыль со столов и занес в картотеку свежие сведения по размножение орхидей, которые Теодор подкладывает мне на стол каждый вечер. Однако всем этим занимались только мои глаза и руки, тогда как мысли бродили вдалеке. Из всего круга моих обязанностей, от затачивания карандашей до выкручивания рук посетителям, хватающимся за оружие, наиважнейшая состоит в том, чтобы пилить и подкалывать Вулфа - и он это отлично знает. Только таким образом мне удается держать его в тонусе. Порой даже я не могу сказать, в самом ли деле он работает, или только притворяется. Вот этот вопрос и мучил меня в то утро. Если этот бездельник просто тянул время, чтобы лишний раз не утруждать свой гениальный мозг, и послал за Солом, Фредом и Орри лишь для отвода глаз, то моя задача заключалась в том, чтобы подняться в оранжерею и начать его доводить. Старая как мир история, однако дело на сей раз осложнялось тем, что когда Вулф сощурится и спросит: "А что ты предлагаешь?", я не найду что ответить.
Вот какие мысли будоражили мой мозг, когда в начале одиннадцатого прозвенел дверной звонок, и я отправился в прихожую посмотреть, кого там ещё черти принесли. Это оказался Альберт Лич в шляпе, так же лихо надвинутой на глаза. Я открыл дверь.
- Доброе утро, - поздоровался он, запуская руку во внутренний карман пальто.
Я решил, что он собирается вновь предъявить мне давешние корочки.
- Не стоит, - величественно махнул рукой я. - Я вас и так узнал.
Однако вместо корочек он извлек на свет Божий сложенный вчетверо листок и предъявил мне.
- Ордер, выданный Федеральным окружным судом, - процедил Лич.
Я развернул листок и сперва пробежал его глазами, а затем внимательно прочитал до самого конца.
- Знаете, а ведь это нечто новенькое, - сказал я. - До сих пор нам ещё не вручали ордеров, выданных Федеральным судом. Мистер Вулф будет рад добавить его к нашей коллекции. - С этими словами я упрятал бумажку в собственный карман.
- Обратите внимание, - сказал Лич, - что мне даны полномочия подвергнуть ваш дом обыску, чтобы найти указанный предмет.
- О, не извольте беспокоиться. Вы же слышали, как я вчера сказал Кремеру, что положил сверток в сейф. Он и сейчас там. Заходите.
Я посторонился, впуская его.
Манеры у секретного агента были безукоризненные. Войдя в прихожую, он снял шляпу, подождал, пока я запру дверь, и лишь тогда проследовал за мной в кабинет. Я открыл сейф, вынул из него оберточную бумагу и, зажав двумя пальцами - большим и указательным, - положил её на свой письменный стол. Затем принес пачку банкнотов и бечевку.
- Вот, пожалуйста, - заявил я. - Сняв с бумажек отпечатки пальцев, я снова заворачивать их не стал.
Лич стиснул зубы.
- Что-то я не припомню, чтобы вы говорили инспектору Кремеру про отпечатки пальцев, - противным голосом прогнусавил он.
- Разве? - я изумленно вскинул брови. - А мне казалось, что говорил. Впрочем, процедура эта после того, как Эннис рассказала как и где нашла сверток, была совершенно автоматической. Но кроме её и моих, вы никаких других отпечатков не найдете. Мне, во всяком случае, это не удалось, хотя я действовал весьма тщательно.
- Вы прикасались к уликам! - возмутился Лич.
- Разве тогда это были улики? - обиженно спросил я. - Улики - чего? Как бы то ни было, все отпечатки на месте. Я дам вам пакет для переноски, однако сначала мы пересчитаем все деньги, и вы дадите мне расписку. Они ведь по-прежнему принадлежат мисс Хетти Эннис.
Лич открыл было рот, но тут же его захлопнул. Он оказался в щекотливом положении. Он прекрасно знал, что я знал, что он знает, что я знаю, что деньги фальшивые, а следовательно нам обоим было отлично известно, что Хетти не видать этих денег как своих ушей, однако предпочитал пока об этом умалчивать.
- Ладно, давайте договоримся так, - предложил я, видя его мучения. Взвесим их на почтовых весах. Кладите.
Лич послушно положил деньги на чашечку весов. Стрелка чуть-чуть не дотянула до семнадцати унций. Я вынес ему из кухни чистый пакет для продуктов, сел за стол, придвинул к себе пишущую машинку и отстучал расписку на шестнадцать и одиннадцать двенадцатых унций двадцатидолларовых купюр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24