Сожалею, но могу говорить от имени мисс Олвинг только с миссис Уиттен и ни с кем другим, и спросить, захочет ни она принять меры, нужно только ее. Завтра может быть слишком поздно!..
- Спросите у него, не явился ли он требовать денег, - подсказал от дверей Даниэль Барр. - Если это попытка вымогательства, ответ может быть только один.
- Если бы вопрос стоял о деньгах, - парировал я, - то этим занимался бы наш отдел, ведающий шантажом, но я не имею к нему никакого отношения. Вот и все, что я могу вам сказать. Остальное скажу только миссис Уиттен.
- Обождите здесь, - сказал Джером, направляясь к лестнице.
Я принял позу благородного спокойствия и огляделся. Несомненно, это был зал для приемов: лестница как рассказывал нам Марко - слева, дверь справа в гостиную, а в дальней стене - дверь в столовую, где, видимо, и состоялась та самая "тайная вечеря". Зал пуст, если не считать загадочной скульптуры из розового мрамора у стены и плетеных циновок на полу.
Через несколько минут появился Джером. Он спустился до половины лестницы и окликнул:
- Поднимайтесь сюда, Гудвин. - Он обождал меня. - Постарайтесь не задерживаться.
- Понятно.
- Моя мать в постели, но еще не спит. Доктор не давал ей никакого снотворного, она в нем не нуждается, но у нее плохо с сердцем, что вполне естественно после всего происшедшего. Я попытался отговорить ее от встречи с вами, но тщетно. Надеюсь, вы не задержитесь.
- Нет-нет, не беспокойтесь.
Я последовал за ним. Третий этаж - мне показался не самым подходящим для человека с больным сердцем. Мы вошли в комнату, и я растерялся во второй раз. Вместо одной женщины здесь было три. Возле кровати стояла темноволосая и невысокая, как Джером Ева. Фиби - ее сестра - что-то делала возле секретера. Согласно моим дневным изысканиям, она больше других походила на отца. Быстрый взгляд в ее сторону показал, что Х.Р. Лэнди вряд ли пожелал бы лучшего комплимента.
Джером назвал мое имя, и я приблизился к кровати. При этом услышал скрип двери и краем глаза увидел входивших Мортимера и Даниэля. Итак, собралась вся шестерка, которую желал повидать Вулф.
Со стороны кровати послышался властный голос:
- Дети, выйдите отсюда!
- Но, мама... - Чуть ли не хором принялись они протестовать. Однако миссис Уиттен решительно и не повышая голоса повторила приказание.
На какое-то мгновение я подумал, что заупрямится Фиби. Но и она покинула спальню, правда, последней, и прикрыла за собой дверь, как было велено.
- Ну? - спросила миссис Уиттен, глубоко и тяжело вздохнув. - Что желает мисс Олвинг?
Она лежала укрытая голубым шелковым покрывалом, и на фоне голубой наволочки лицо было так бледно, что я не узнал бы ее, несмотря на то, что хорошо запомнил фотографии, опубликованные в газетах. Она казалась старше своих лет, к тому же прическа не предназначалась для публичного обозрения. Но в глазах ее были вызов и пламя, а губи твердо и решительно сжаты.
- Так что ей угодно? - нетерпеливо повторила она.
- Простите, - сказал я, - но может быть, не следовало вас тревожить? Вы выглядите нездоровой...
- Я совершенно здорова. Вот только сердце, - она снова перевела вздох. - Ничего другого нельзя было и ожидать... Так что же мисс Олвинг?
А мне вдруг в голову пришла идея, которая разом вытеснила все, что я до сих пор намечал.
- Я не хочу быть бестактным, миссис Уиттен, - начал я, - но вы, конечно, понимаете, что заботы и неприятности возможны не только у вас одной. Во всяком случае, согласитесь, что смерть Флойда Уиттена означает для мисс Олвинг. Больше, чем для тех, кто не знал его. У Ниро Вулфа возникла мысль поговорить с вами относительно некоторых аспектов ситуации, представляющих особый интерес для мисс Олвинг.
- Я ничем не обязана ей, - миссис Уиттен приподняла голову с подушки, устремив на меня пристальный взор, но тут же откинулась назад и снова глубоко вздохнула, ей явно не хватало воздуха. - Это не секрет, что мой муж когда-то знал мисс Олвинг, но их знакомство... оно прекратилось, когда мы поженились...
- Знаю, - закивал я. - Но я всего лишь посыльный. Моя задача заключается в том, чтобы договориться с вами о встрече с мистером Вулфом, по-видимому, с этим придется повременить, коль скоро доктор уложил вас в постель, он никогда не выходит из дому ради дел. - Я улыбнулся. - Поэтому приношу свои извинения за беспокойство. Может быть, завтра или днем позже... - я попятился к двери. - Я или мистер Вулф позвоним вам...
Миссис Уиттен приподнялась.
- Вы немедленно скажете, зачем мисс Олвинг послала вас досаждать мне, решительно произнесла она.
- Не могу, - я был уже возле двери, - потому что не знаю. Я обещал вашему сыну не задерживаться у вас. Извините, мы вам позвоним.
Обе дочери и Джером находились на лестничной площадке.
- Все в порядке, - бросил я им с безмятежной улыбкой.
Барр и Мортимер стояли внизу и молча поклонились. Сбежав по лестнице, я быстро прошел мимо них, открыл дверь и вышел.
Мне был нужен ближайший телефон. Я повернул налево, в сторону Мэдисон-сквера, и на следующем углу пошел в аптеку.
Правильнее всего было бы посоветоваться с Вулфом насчет идеи, которая осенила меня, но поскольку он обрек меня на явный провал, сказав лишь "действовать по обстоятельствам", ему я решил не звонить. Узнать то, что требовалось, можно было и в полицейском управлении на Двадцатой улице, но я лучше обрасту перьями, чем дам сержанту Пэрли Стеббинсу повод сунуть сюда нос, поэтому я набрал телефон редакции "Газетт", где Лон Коэн обычно засиживался до полуночи.
- Нужен хороший врач, чтобы продырявить мне уши для серег, - сказал я, - и, кажется, я нашел такого. Позвони мне по этому номеру, - я назвал ему номер, - и сообщи, кому принадлежит темно-серый "седан" с нью-йоркским номером четыре-три-три-один-семь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19