Вы думаете, я засекала время? Когда Арчи Гудвин разговаривал с нами, а мистер Шривер пришел и сказал, что они собираются начинать, я вскоре пошла туда.
Вулф кивнул мне.
- Так вот где ты был. Я мог бы догадаться, если рядом двенадцать молодых женщин. Предположим, мисс Фабер отправилась поправлять прическу вскоре после того, как ты ушел, скажем, через три минуты. Сколько времени она была там, если последняя тарелка была взята со стола в тот момент, когда она вернулась в кухню?
Я подумал:
- От пятнадцати до двадцати минут.
Он прорычал:
- Что было не в порядке в вашей прическе?
- Я не сказала, что что-то с ней было не в порядке. - Она начала раздражаться. - Послушайте, мистер, вы хотите все детали?
- Нет. - Вулф минуту обозревал их, потом вдохнул в себя воздуха, достаточно для того, чтобы наполнить все его внутренности. Скажем, два бушеля. Выдохнул его, повернулся к нам спиной, увидел стакан вина, оставленный Фрицем на столе, подошел и поднял его, затем понюхал и стал рассматривать. Девушки начали шуметь, и, услышав их, он поставил стакан и вернулся обратно.
- Вы в западне, - сказал он. - То же самое и я. Вы слышали, как я принес извинения мистеру Бренеру и признал свою ответственность за то, что он обязался приготовить этот обед. Когда наверху я увидел, что мистер Пайл умрет, и пришел к заключению, о котором я вам рассказал, я почувствовал себя вынужденным разоблачить преступника. Я должен принять на себя это обязательство. Когда я спустился сюда, я подумал, что это будет простое дело: выяснить, кто подал отравленную тарелку мистеру Пайлу. Но я ошибся. Теперь ясно, что я должен иметь дело с человеком, который не только находчив и изобретателен, но также и сообразителен и дерзок.
Когда только что я наступал на нее и, как я думал, неумолимо приближался к ней, к той точке, где ей придется опровергнуть одну из вас или отрицать, что она подавала кому-то первое блюдо она про себя насмехалась надо мной, и не без причины, так как ее удачный ход сработал...
- Она выскользнула у меня из пальцев... и...
- Но она не выскользнула! - это вырвалось у одной из них, чьего имени у меня не было. - Она сказала, что она никого не обслужила?
Вулф покачал головой.
- Нет. Не мисс Фабер. Она - единственная, кто исключается. Она говорит, что отсутствовала в этой комнате в течение всего периода, когда тарелки были взяты со стола, а она не осмелилась бы это сказать, если бы на самом деле она была здесь, взяла тарелку и понесла ее мистеру Пайлу. Ее наверняка увидел бы кто-нибудь еще из вас. - Он снова покачал головой. - Не она. Но это может быть любая другая из вас. Вы - я говорю сейчас о той, которая еще не познана, - вы должны необычайно верить в сопутствующее вам счастье, даже при вашей хитрости. Вы взяли на себя огромный риск. Вы взяли тарелку со стола, наверное, не первая, но одна из первых, и по пути в столовую вы положили в сметану мышьяк. Это не было трудно, вы могли даже сделать это, не останавливаясь, если мышьяк был завернут в кусок бумаги. Вы могли избавиться от этой бумаги позднее, возможно, в комнате, которую мисс Фабер называет туалетной. Вы дали тарелку мистеру Пайлу, немедленно вернулись обратно, получили другую тарелку, принесли ее в столовую и дали тому человеку, который не был еще обслужен. Я не гадаю. Это должно быть именно так. Это была необычайно искусная стратегия, но вы не можете быть совсем неузнаваемой.
Он повернулся к Золтану:
- Ты говорил, что наблюдал за тем, как брались тарелки, и каждая из них взяла только одну. Кто-нибудь из них возвращался и брал еще одну?
Золтан выглядел таким же несчастным, как и Фриц.
- Я думаю, мистер Вулф. Я могу попытаться подумать, но я боюсь, что это не поможет. Я не смотрел на их лица, а они все одинаково одеты. Я полагаю, я не смотрел очень тщательно.
- Фриц?
- Нет, сэр. Я был у плиты.
- Тогда попытайся так, Золтан. Кто были те первые, кто взяли тарелки первые три или четыре?
Золтан медленно покачал головой.
- Я боюсь, что это нехорошо, мистер Вулф. Я мог бы попытаться подумать, но я не уверен. - Он посмотрел на девушек, перевел взгляд слева направо и вернулся обратно. - Я скажу вам, что я не смотрел на их лица. - Он вытянул вперед руки, ладонями кверху. - Вы должны понять, мистер Вулф, я не думал о еде. Я только смотрел за тем, чтобы тарелки носили как следует. Мог ли я думать, что кто-то положит мышьяк? Нет.
- Я взяла первую тарелку, - вымолвила девушка, чьего имени я тоже не знал. - Я принесла ее и отдала человеку за моим стулом, на другой стороне стола, с левого края, я там и осталась. Я не выходила из столовой.
- Ваше имя, пожалуйста.
- Мэриор Квин.
- Благодарю вас. Теперь вторая тарелка, кто взял ее?
По-видимому, никто. Вулф дал им десять секунд, его глаза перебегали с одного лица на другое, а губы были плотно сжаты.
- Я советую вам, - сказал он, - подтолкнуть вашу память, чтобы в случае, если станет необходимым, установить порядок, в котором вы брали тарелки, чтобы не пришлось вытягивать это из вас. Я надеюсь, что до этого не дойдет - Он повернул голову: - Феликс, я не трогал тебя нарочно, чтобы дать тебе время на размышления. Ты был в столовой. Я надеялся на то, что после того, как я выясню, кто подал первое блюдо мистеру Пайлу, ты подтвердишь это. Но так как сейчас тебе нечего подтверждать, я должен обратиться к тебе за самим фактом. Я должен просить тебя указать ее.
Кстати, Вулф был хозяином Феликса. Когда умер старейший и ближайший друг Вулфа Марио Венин, который был владельцем ресторана Рустермана, он завещал оставить ресторан сотрудникам его штата, а Вулфа сделать опекуном. Феликс был метрдотелем. Имея такую работу в лучшем ресторане Нью-Йорка, Феликс сочетал в себе и мягкость и внушительность, но сейчас в нем не было ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22