Вулф нахмурился.
– Я собирался сказать об этом. Несомненно, не будет возражений, если мы будем придерживаться закона и порядка. Очень вежливо, вы можете попросить показать разрешение на обыск.
– Есть ли что-нибудь свеженькое в коробке? – Сол покраснел. – Я хочу сказать: краденое имущество?
– Нет, оно принадлежит мне по закону. Защищайте его.
– Хорошо.
Сол ушел, а я подумал, что если коробка попадет ему в руки, то я не хотел бы быть тем парнем, который попытается отнять ее у него, несмотря на то что он был так невелик ростом.
Вулф нахмурился и нажал кнопку, чтобы позвонить Фрицу; длинный звонок, а не два коротких для пива. Фриц вошел.
– Как насчет обеда? На четверых.
– Нет, – вмешался Луэлин, – в самом деле… нам нужно вернуться, я обещал папе… и тете Келли.
– Вы можете позвонить им. Я советовал бы мисс Фрост остаться. В любой момент мы можем услышать, что красная коробка уже найдена, а это означало бы кризис. А чтобы принять меры против этого, мне потребуется большое количество информации. Мисс Фрост? Она кивнула.
– Я останусь. Я не голодна. Вы останетесь со мной, Лу?
Он пробурчал что-то ей, но замер на месте. Вулф сказал Фрицу:
– Куски телятины должны быть достаточно большими. Добавь латук в салат и, конечно, побольше масла. Охлади бутылку «28 Маркобруннер»…
Он отпустил Фрица движением пальца и уселся поглубже в кресло.
– Ну, мисс Фрост. Мы заняты одним делом. Мне нужны факты. Я намерен задать вам массу глупых вопросов. Если один из них окажется умным, вы не узнаете этого, но будем надеяться, что я узнаю. Пожалуйста, не тратьте время на протесты. Если я спрошу вас, не посылала ли вас недавно ваша мама в аптеку на углу за таблетками цианистого калия, просто скажите нет, и слушайте следующий вопрос… Я однажды нашел решение очень трудного случая, узнав от молодой женщины, после того как задавал ей вопросы в течение пяти часов, что ей была вручена газета, из которой был вырезан какой-то кусочек… Ваше неотъемлемое право на личные тайны – временно отменяется. Договорились?
– Да. – Она посмотрела ему в глаза. – Это неважно. Конечно, я знаю, что вы умны, и я хочу, чтобы вы были таким. Я помню, как легко вы уличили меня во лжи, во вторник утром. Но вам следует знать – вы не сможете уличить меня теперь, потому что мне не о чем лгать. Я не вижу, как все то, что я знаю, может помочь вам.
– И не увидите. Мы можем только попробовать… Давайте сначала уточним слегка настоящее, а затем проследуем назад. Я должен сказать вам, что мистер Мак-Нэр дал мне несколько предпосылок, от которых можно оттолкнуться. Ну, например, что имел в виду мистер Геберт вчера, сказав, что вы почти его невеста?
Она сжала губы, но потом ответила по существу:
– Он действительно ничего не имел в виду. Он… несколько раз просил меня выйти за него замуж.
– Вы поощряли его?
– Нет.
– Кто-нибудь поощрял?
– Кто… кто мог бы?
– Масса людей. Ваша горничная, пастор его церкви, члены вашей семьи – поощрял ли кто-нибудь?
– Нет, – сказала она после некоторого раздумья.
– Вы сказали, что вам не о чем лгать.
– Но я… – Она умолкла и попыталась улыбнуться ему.
Именно тогда я начал думать, что она довольно добрая девушка, когда увидел, как она пытается улыбнуться, чтобы показать, что она не собирается обманывать его. Она продолжила:
– Это очень личное… я не вижу как…
Вулф погрозил ей пальцем.
– Мы будем придерживаться теории, что любым, каким бы то ни было способом, мы желаем найти убийцу мистера Мак-Нэра. Даже, просто как пример, если бы пришлось пригласить в зал суда вашу мать, чтобы свидетельствовать против кого-нибудь, кого она любит. Если раскрытие убийства мистера Мак-Нэра является нашей целью, мы должны предоставить метод расследования мне; и я прошу вас, не упирайтесь и не пугайтесь перед каждым маленький камешком на этом пути. Кто поощрял мистера Геберта?
– Я не буду больше так делать, – пообещала она, – никто фактически не поощрял его. Я знала его всю мою жизнь, а мама знала его прежде, чем я родилась. Мать и отец знали его. Он всегда был… привлекательным, забавным и в некотором отношении интересным, и мне он нравился… С другой стороны, он мне крайне не нравился. Мама сказала мне, что я должна сдерживать свою неприязнь из-за его хороших сторон, и она сказала, что, раз он такой давнишний друг, я не должна оскорблять его чувства отказом, и не будет большого вреда, если позволить ему думать, что он все еще может добиваться, поскольку я еще не решила…
– Вы согласились на это?
– Ну, я… Я не боролась с этим. Моя мать очень убедительна.
– Каково было отношение вашего дяди, мистера Дадли Фроста? Вашего опекуна.
– О, я никогда не обсуждала подобные вещи с ним. Но я знаю, каково бы оно было, он не любит Перрена.
– А мистер Мак-Нэр?
– Он не любил Перрена больше, чем я. Внешне они казались друзьями, но… во всяком случае, дядя Бойд не был двуличным. Следует ли мне говорить…
– Ради Бога.
– Ну, однажды около года назад дядя Бойд послал за мной, чтобы я прошла наверх в его кабинет, и когда я вошла, Перрен был там. Дядя Бойд стоял, он был бледен, но выглядел решительно. Я спросила его, что случилось, и он ответил, что лишь хотел заявить мне в присутствии Перрена, что любое влияние, которое его дружба и привязанность может оказать на меня, будет неизменно направлено против моего брака с Перреном. Он сказал это очень официально, и это было непохоже на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74