Должно быть, он увидел, что, как ни жми этого клиента, из него не выжмешь ни сантима, и, желая избавить контору от невыгодного посетителя, решил вмешаться и положить конец разговору.
- Они сказали вам правду. Патрон работает только по ночам. Если у вас важное дело, советую зайти к нему в час ночи.
Старик растерянно взглянул на письмоводителя и, казалось, застыл на месте. Привычные к прихотливой игре человеческих физиономий, к странным повадкам клиентов, в большинстве своем людей нерешительных и тяжелодумов, писцы забыли про старика и продолжали завтракать, шумно, как лошади, перемалывая челюстями пищу.
- Что ж, сударь, я зайду нынче вечером,- произнес старик, который с настойчивостью, присущей всем несчастным, хотел вывести лжецов на чистую воду.
Единственный вид мщения, доступный обездоленным,- поймать правосудие и благотворительность на недостойных увертках. Изобличив неправедное общество, бедняк спешит обратиться к богу.
- Ну и упрямая же башка! - воскликнул Симонен, не дожидаясь, когда за стариком захлопнется дверь.
- Его как будто из могилы вырыли.- вставил один из писцов.
- Вероятно, это какой-нибудь бывший полковник, хлопочет о пенсии,сказал письмоводитель.
- Ничего подобного, он просто бывший привратник,- возразил Годешаль.
- Хотите пари, что он из благородных? - воскликнул Букар.
- Бьюсь об заклад, что швейцар,- заявил Годешаль.- Одни только отставные швейцары самой природой предназначены носить такие потрепанные, засаленные шинели с разодранными полами. Видели, какие у этого старика стоптанные, дырявые сапоги? А галстук? Галстук у него вместо рубашки. Да он наверняка под мостами ночует.
- Можно быть дворянином и отворять двери жильцам,- воскликнул Дерош.Случается ведь!
- Нет,- возразил Букар среди дружного смеха,- бьюсь об заклад, что в тысяча семьсот восемьдесят девятом году он был пивоваром, а при Республикеполковником.
- Что ж, если он когда-нибудь был военным, я проиграл пари и поведу вас всех на какое-нибудь представление.
- Ладно,- ответил Букар.
- Сударь, сударь! - закричал юный Симонен, распахивая окошко.
- Что ты там опять затеял, Симонен?- спросил Букар.
- Я позвал его, чтобы спросить, полковник он или привратник. Пускай сам скажет.
Писцы так и покатились со смеху. Тем временем старик уже поднимался по лестнице.
- А что мы ему скажем? - воскликнул Годешаль.
- Предоставьте это мне! - заявил Букар.
Несчастный старик робко вошел в комнату, не поднимая головы, чтобы при виде еды не выдать себя голодным блеском глаз.
- Сударь,- обратился к нему Букар,- не сообщите ли вы нам вашу фамилию на тот случай, если патрон пожелает узнать...
- Шабер.
- Шабер? Уж не тот ли полковник, что был убит при Эйлау?- осведомился Гюре, которому не терпелось тоже сострить.
- Он самый, сударь,- ответил старик с величавой простотой.
И он вышел из конторы.
- Выиграл!
- Ну и умора!
- Уфф!
- О!
- А!
- Бум!
- Ай да старик!
- Тру-ля-ля!
- Вот так штука!
- Господин Дерош, вы задаром пойдете в театр,- обратился Гюре к четвертому писцу, награждая его толчком, который свалил бы и носорога.
Засим последовала буря восклицаний, криков, смеха, для изображения коих пришлось бы исчерпать весь запас звукоподражаний.
- А в какой театр мы пойдем?
- В оперу,- объявил письмоводитель.
- Прежде всего,- сказал Годешаль,- театр вовсе не был оговорен. При желании я могу сводить вас поглядеть на мадам Сак.
- Мадам Сак не представление!
- А что такое представление вообще? - продолжал Годешаль.- Давайте выясним сначала фактическую сторону дела. На что я держал пари, господа? На представление! А что такое представление? То, что представляется взору...
- Но, исходя из этого, вы, чего доброго, покажете нам в качестве представления воду, бегущую под Новым мостом,- перебил его Симонен.
- ... то, что представляется взору за деньги,- закончил Годешаль.
- Но за деньги можно видеть тысячу вещей, которые отнюдь не являются представлением. Определение грешит неточностью,- вставил Дерош.
- Да выслушайте вы меня наконец!
- Вы запутались, дружище,- сказал Букар.
- Курциус - представление или нет? - спросил Годешаль.
- Нет,- возразил письмоводитель,- это кабинет восковых фигур.
- Ставлю сто франков против одного су,- продолжал Годешаль,- что кабинет Курциуса есть собрание предметов, которое можно именовать представлением. Он содержит нечто, что можно обозреть за различную плату, в зависимости от занимаемого места.
- Вот уж чепуха! - воскликнул Симонен.
- Берегись, как бы я не влепил тебе затрещину, слышишь! - пригрозил Годешаль.
Писцы пожали плечами.
- Впрочем, вовсе еще не доказано, что эта старая обезьяна над нами не подшутила,- промолвил Годешаль под взрывы дружного хохота, заглушившего его рассуждения.- На самом деле полковник Шабер давно умер, супруга его вышла вторично замуж за графа Ферро, члена государственного совета. Госпожа Ферро - одна из наших клиенток.
- Прения сторон переносятся на завтра,- заявил Букар.- За работу, господа! Хватит бездельничать! Заканчивайте побыстрей прошение, оно должно быть подано до заседания Четвертой палаты. Дело будет разбираться сегодня. Итак, по коням!
- Если это полковник Шабер, почему же он не дал хорошего пинка негоднику Симонену, когда тот разыгрывал перед ним глухого? - спросил Дерош, полагая, очевидно, что это аргумент более веский, нежели речь Годешаля.
- Поскольку дело не выяснено,- заявил Букар,- условимся пойти во Французский театр, во второй ярус, смотреть Тальмa в роли Нерона. Симонен будет сидеть в партере.
Сказав это, письмоводитель направился к своему бюро, остальные последовали его примеру.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4