- Вы достойны его,- ответила Маргарита, показывая на портрет Ван-Клааса.
На следующее утро Валтасар в сопровождении Лемюлькинье поднялся в лабораторию как бы для того, чтобы проститься с надеждами, которые он лелеял и которые здесь оживали перед ним в начатых работах. Хозяин и слуга обменялись меланхолическим взглядом, взойдя на чердак, быть может, в последний раз. Валтасар рассматривал машины, над которыми так долго парили его мысли: каждая была связана с воспоминаниями о каких-нибудь поисках, о каком-нибудь опыте. Печально приказал он Лемюлькинье выпустить ядовитые газы и кислоты, подальше одно от другого спрятать вещества, от соединения которых мог бы произойти взрыв. Принимая такие меры, он горько сетовал на свою судьбу,- как сетует осужденный на смерть, готовясь итти на эшафот.
- Вот, однако, очень важный опыт, и результата его следовало бы подождать,- сказал он, останавливаясь перед капсюлей, куда были погружены оба провода вольтова столба.- Если бы он удался - какая ужасная мысль! - мои дети не прогнали бы отца,- ведь я бросил бы алмазы к их ногам... Вот комбинация углерода и серы,- добавил он, разговаривая сам с собою,- тут углерод играет роль положительного электрода, кристаллизация должна начаться на отрицательном электроде, и в случае разложения углерод оказался бы кристаллизованным...
- Ах, вот как! - сказал Лемюлькинье, с восхищением смотря на хозяина.
- Ведь эта комбинация подвергается воздействию вольтова столба, а оно может не прекращаться!..- немного погодя продолжал Валтасар.
- Если вам, барин, угодно, я еще усилю его...
- Нет, нет, нужно его оставить таким, как оно есть. Покой и время условия, существенные для кристаллизации!..
- Чорт возьми! Приходится дать ей время, этой кристаллизации,воскликнул лакей.
- Если температура понизится, сернистый углерод кристаллизуется,сказал Валтасар, сопровождая невнятными, отрывистыми словами размышление, которое в уме его складывалось в убедительной и ясной форме,- но если действие вольтова столба будет происходить при каких-то неизвестных мне условиях... нужно бы наблюсти... это возможно... Но о чем же я думаю? О химии нечего говорить, друг мой, едем в Бретань ведать окладными сборами...
Клаас стремительно покинул лабораторию и сошел вниз, к последнему семейному завтраку, на который были приглашены Пьеркен и де Солис. Валтасар спешил кончить со своей научной агонией, он простился с детьми вместе с дядей сел в экипаж; вся семья провожала его до порога. Когда Маргарита горестно обняла отца и он шепнул ей на ухо: "Ты добрая дочь, никогда не стану на тебя сердиться!" - она пробежала через двор, скрылась в зале, пала на колени там, где умерла ее мать, и вознесла богу зрячую молитву, прося сил для выполнения суровых трудов в новой своей жизни. Когда вернулись сестра и брат, Эммануил и Пьеркен, проводив взглядом коляску, пока на не скрылась из глаз, сердце Маргариты уже подкрепил некий внутренний голос, в котором ей послышалось одобрение ангелов и благодарность матери.
- Что же вы теперь будете делать? - сказал ей Тьеркен.
- Спасать семью,- ответила она просто.- У нас есть около тысячи трехсот десятин в Вэньи. Я намереваюсь их расчистить, разделить на три фермы, возвести необходимые для хозяйства постройки, отдать в аренду и, думаю, что через несколько лет, при большой бережливости и терпении, у каждого из нас,сказала она, показывая на сестру и брата,- будет по ферме в четыреста с лишним десятин, которая со временем будет давать до пятнадцати тысяч франков дохода. На долю брата Габриэля остается дом и бумаги государственного казначейства. Со временем мы вернем отцу его состояние чистым от обязательств, потребив наши доходы на погашение его долгов.
- Дорогая кузина,- сказал нотариус, изумленный ее деловитостью и трезвым рассудком,- ведь вам нужно более двухсот тысяч франков, чтобы расчистить землю, построить фермы и купить скот... Где достанете вы такую сумму?
- Здесь начинаются затруднения,- сказала она, поглядывая то на нотариуса, то на г-на де Солиса,- у дедушки просить я не смею, он уже внес залог за отца!
- У вас есть друзья! - воскликнул Пьеркен, вдруг осознав, что обе барышни Клаас были, как-никак, невестами, по меньшей мере на пятьсот тысяч франков каждая.
Эммануил де Солис умиленно посмотрел на Маргариту, а Пьеркен при всем своем энтузиазме, к несчастью для себя, остался нотариусом и продолжал так:
- Вот, я предлагаю вам эти двести тысяч франков!
Эммануил и Маргарита, молчаливо советуясь, обменялись взглядом, от которого все стало ясно Пьеркену. Фелиция залилась румянцем - она была счастлива, что ее Пьеркен оказался таким великодушным, как ей хотелось. Она взглянула на сестру, которая сразу догадалась, что за время ее отсутствия бедняжка поддалась на банальные ухаживания Пьеркена.
- Я возьму с вас только пять процентов,- сказал он.- Вернете, когда захотите, дадите мне закладную на вашу землю; но будьте покойны, вам придется только оплатить издержки по составлению договоров, я сам отыщу вам хороших арендаторов и все дела буду вести бесплатно, чтобы помочь вам как добрый родственник.
Эммануил подал знак Маргарите, чтобы она отказалась; но та слишком внимательно следила за малейшей сменой выражений на лице сестры, чтобы заметить его знак. Помолчав, она иронически посмотрела на нотариуса и сама, к великой радости де Солиса, сказала:
- Вы очень добрый родственник, другого от вас я и не ждала; но пять процентов замедлят наше избавление, я подожду совершеннолетия брата, тогда продадим его ренту.
Пьеркен закусил губу; Эммануил тихо улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69