Ледяная ярость разливалась по моему телу, заставляя сжиматься челюсти и отдаваясь пульсацией в голове. Гнев вообще неприятен, после такой вспышки ощущаешь себя словно запачканным, но сейчас моя душа, наоборот, стала как будто чище и свежее, словно сбросила с себя старую уродливую кожу. Меня даже пугала немного та решимость, с которой я строил кровавые планы. Наверное, смерть Эдриен помогла переступить некий психологический барьер, а может быть, я еще не совсем отошел от своей ночи разбитых надежд. Так или иначе, за последние двенадцать часов Лора превратилась для меня из обожаемой и желанной женщины в коварную хищницу, злобную ядовитую тварь, которая растоптала мои чувства и теперь угрожала ни много ни мало всему живому на земле. Если кто и заслуживал смерти, то она. Да, я любил ее, ну и что? Ну и что, черт побери?
– Все изменилось, – буркнул я.
Сол отвернулся и стал смотреть вдаль. Сухогруз с Великих озер рассекал волны, поднимаясь вверх по реке, его флаги развевались по ветру.
– Такая хорошая девочка, – снова вздохнул он. – Что они с ней сделали… – Он достал платок и высморкался. В глазах старика стояли слезы. – Можешь рассчитывать на меня.
По его лицу было видно, чего стоило это решение. Я обнял его и похлопал по спине.
– Ты правильно поступаешь, Сол.
– Не знаю, – буркнул он, уткнувшись мне в плечо. Мы еще покурили и повернули назад к дому. Сол снова нахмурился.
– В чем дело? – спросил я.
– Насколько я понимаю, ты рассчитываешь воспользоваться машиной снов?
– Конечно.
– Боюсь, будут проблемы. Я не знаю, где она. На меня будто свалилась тонна кирпича.
– О боже, только не это! – простонал я. Сол пожал плечами.
– Прошло много лет… – Он задумчиво повертел в руке сигарету. – Надо поговорить с Ленни. Думаю, он в Чикаго. – И лукаво прищелкнул языком. – За ним должок.
– Машина у него? – с надеждой спросил я.
– Нет, но он может знать, где она. – Сол закурил и надолго задумался, потом взглянул на меня. – Должен тебя кое о чем предупредить.
– Да?
– Какие новости сначала: плохие или те, что получше?
– А совсем хороших нет?
Сол вздохнул и почесал затылок.
– Во-первых, после машины твое время начнет выкидывать разные фокусы. Не знаю, как и объяснить. Понимаешь, привычная реальность, в которой так удобно жить… мне ее, кстати, очень не хватает. – Он печально улыбнулся. – В ней все построено на причинах и следствиях.
– Говори, не тяни.
– Короче, ты как бы выпадаешь из общей колеи. Иногда память о прошлом кажется куда реальнее, чем то, что у тебя прямо перед глазами. Иногда я знаю заранее, что должно произойти. Например, через десять секунд ты скажешь: «Будь я проклят». Если ты выходишь из реки времени, то никогда уже не сможешь полностью в нее вернуться. То есть я хочу сказать… Иногда бывает, что… – Он снова замялся.
– Что? – нетерпеливо спросил я.
– Вот что! – крикнул он с крыльца нашего дома, метрах в пятидесяти впереди.
У меня под ногами осталась валяться его недокуренная сигарета.
– Будь я проклят! – воскликнул я и прикусил язык. Одно дело – верить в предсказания, и совсем другое – испытывать их на собственной шкуре. Теперь мне стало понятно, почему Сол предпочитал сидеть дома и так странно вел себя на улице. Почему избегал водить машину. И вот в чем, оказывается, секрет его фокуса с яйцом!
Сол ждал меня, сидя на верхней ступеньке крыльца.
– Ты можешь этим управлять? – спросил я.
– Вопрос предполагает причинно-следственную связь. Трудно сказать. – Он закурил новую сигарету. – По крайней мере, пока я дома, скачки ограничены в пространстве…
– Святая Дева… И куда ты попал в этот раз?
– Трудно сказать. Никогда не знаешь, в какое время попадешь. Долго меня не было?
– Меньше секунды.
– Повезло. Впрочем, какая разница, – усмехнулся Сол. – За секунду я мог прожить десять лет.
– А откуда ты знал, что это произойдет?
– Просто иногда приходит в голову. Я вспомнил об этом скачке через три года… э-э… в будущем. Не знаешь, как и сказать правильно.
Я зажмурился и тряхнул головой.
– С ума сойти можно.
– Запросто, – мрачно кивнул Сол.
– Значит, ты предвидишь будущее?
– Нет, я живу в нем. Помню настоящее. Предвижу прошлое.
– Господи Иисусе! – Я закрыл лицо руками.
– Не переживай, док, – криво улыбнулся он. – Через годик-другой привыкнешь.
– Привыкну? – фыркнул я. – А если мне захочется жениться, завести детей?
– Не очень хорошая идея, – покачал он головой. – Увидишь, как они погибнут, и не сможешь предотвратить.
– Ты хочешь сказать, что будущее изменить нельзя?
– Нет, пока оно не стало прошлым.
– Почему? А как же тогда холоки и вся их затея с Лориным ребенком?
– Это их прошлое. Прошлое изменить можно. Смотри! – Он показал на проржавевший остов машины без колес, стоящий на обочине. – Видишь? Вот как обычно представляют время. Все думают, что оно как дерево.
Я вытаращил глаза. Дерево? Потом до меня дошло. Рядом с развалиной на углу улицы рос чахлый вяз с иссохшими голыми ветками, готовыми вот-вот обломиться, – один из немногих оставшихся после эпидемии, поразившей деревья в Детройте в конце шестидесятых. С тех пор тенистых улиц в городе почти не осталось.
– Понимаешь? – продолжат Сол. – Ствол – это настоящее, а ветки – будущее. Они отходят от ствола в разные стороны. Так? – Я кивнул. – На самом деле все наоборот. Дерево, только перевернутое. Прошлых бесконечное количество, а будущее только одно – как ствол.
– А я могу отправиться назад и не дать Освальду убить Кеннеди?
– Наверное, но тогда избрать президентом могут не его, а Никсона.
– Что? – Я захлопал глазами.
– Рябь на воде, – объяснил Сол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92