– Однажды я проснулась утром, и его не было, – продолжала она. – Месяц за месяцем я ждала, что голос снова зазвучит, но так и не дождалась. Я и прежде, до него, понимала, что одинока, но тогда еще не знала, чего лишена. После Сола все стало гораздо страшнее. Вокруг меня образовалась пустота. Когда они сказали, что пошлют меня сюда, то взяли с меня обещание убить Сола. И я им обещала. Я отыскала его почти сразу и пришла с ножом, чтобы отомстить за то, что он бросил меня. Но когда увидела его, такого маленького, со смешной красной птичкой на лысине, совсем не такого, как я себе представляла… «Принцесса, наконец я тебя дождался!» – засмеялся он, и я тоже засмеялась. Как приятно было вспомнить, что такое смех!
Я слушал Лору и все яснее представлял, насколько она одинока и как ужасна жизнь, которую ей пришлось прожить. Что ждет ее впереди?
– Дотронься до меня, – шепнул я. – Здесь. И здесь. Лора прижалась ко мне со счастливой улыбкой. Когда я проснулся, она уже ушла. Под пепельницей на столике у кровати лежали три двадцатки и десятка.
21
Три педели пролетели как один счастливый сон. Даже мартовский Детройт со своим свинцовым смогом, пронизывающей ледяной сыростью и закопченными сугробами не сумел испортить нам настроения. Мы с Лорой купались в счастье. От разговоров, полных нежного воркования и взаимных восторгов, в памяти остались одни обрывки, но я вижу как сейчас наше дыхание, застывающее в морозном воздухе, и Лорины разрумянившиеся щеки, похожие на красные шары жонглера. Мы ходили рука об руку за покупками, обедали в ресторане, любили друг друга, рассматривали всякие диковинные вещи в антикварных лавках, потом снова занимались любовью. Вечерами мы молча бродили под тяжелым пасмурным небом, наслаждаясь белоснежным свежевыпавшим снегом и тишиной, как будто все самое важное между нами уже было высказано. Я полностью выкинул из головы своих любимых «Детройт Пистоне», немало удивляя друзей отсутствием привычных комментариев. Вся моя жизнь вращалась вокруг Лоры, а жалкий обыденный мир обиженно скрипел в углу, словно старые дедовские часы, забытые и ненужные.
О чувствах, владевших мной в тот краткий период блаженства, трудно говорить, да и не стоит. Счастье не переводится на обычный язык, его нельзя взять в руки, рассмотреть и проанализировать подобно нейтрино, о существовании которых свидетельствуют лишь оставленные ими следы. Избитые клише лишь усугубляют тайну, и любые объяснения понятны не более, чем анекдот, в котором пропущена вся соль. Вот почему со стороны любовь кажется такой скучной. «И что они нашли друг в друге?» – дивятся окружающие, и это их утешает. Чтобы понять, надо оказаться там, внутри.
Я уже рассказывал о той ночи, когда мы в последний раз были вместе. Гроза, молнии, страх в глазах Лоры, внезапное чувство отстраненности. Мы лежали обмявшись и считали секунды между вспышками и ударами грома.
– Я лгала тебе, – прошептана вдруг Лора.
– Знаю, – кивнул я.
– Много раз.
Меня тронула ее внезапная искренность. Все, что случалось в те благословенные дни, казалось, лишь усиливало и углубляло нашу любовь.
– Не важно, – ответил я.
– У меня будет ребенок.
– Мальчик или девочка?
– Ш-ш… – прошептала она, гладя мой живот. Снова вспышка. Раскаты грома. Гроза все ближе.
– Я хотел спросить у тебя одну вещь… – улыбнулся я, открывая дверь, ведущую к новой приятной теме.
Очертания наших тел смутно вырисовывались в темноте.
– Ох уж эти твои вопросы, – вздохнула Лора.
– Когда ты поняла, что любишь меня?
– О, Джон… – Она отвернулась.
– Скажи правду! – настаивал я, чувствуя ее нерешительность.
– Правда в том, что мне… нужен был ребенок.
Я долго переворачивал ее слова так и эдак, пробуя как больной зуб, пока не пришел к самому неблагоприятному их толкованию. Это было чудовищно и совершенно безосновательно, но рассеять мои сомнения могла только сама Лора.
– Значит, намоем месте мог оказаться Стюарт? – хмыкнул я.
Она кивнула.
– Сначала мы вообще думали на него. Профессия, внешность, группа крови – все совпадало. Но людей так много… Бывают совпадения.
«Мы»? Прежде она всегда говорила «они». Я инстинктивно отодвинулся. Та к удал я юте я друг от друга половинки делящейся амебы. Каждый из нас снова становился собой.
– Проблемы был» с фамилией, – продолжала Лора. – Дело в том, что девочку удочерили.
То есть удочерят, сообразил я.
– Что вы сделаете с ребенком?
– Вырастим. Если будет мальчик, они попробуют нас спарить. Когда он созреет, конечно.
– А если девочка?
– Тогда мы победили, разве непонятно? То есть они.
– Значит, ты не собиралась оставаться? – спросил я с упавшим сердцем.
– Здесь не мой мир, – спокойно ответила Лора. Я с ужасом ждал продолжения. – Меня ждут. Какими бы они ни были, я им нужна.
В моей душе разверзлась бездна, но голос звучал ровно:
– Скажи правду, Лора. – Я положил руку ей на грудь.
– Не надо! – отмахнулась она.
– Когда ты меня полюбила?
Лора порывисто поднялась и села, скрестив ноги и отвернувшись. Вспышка молнии на мгновение осветила ее бледную спину со скользящими татуировками теней.
– Ты хороший, добрый, я ценю твой ум и твои чувства. Мы провели вместе чудесные пятьсот часов…
Я вздрогнул от удивления. Зачем считать? Ну да, правильно, пятьсот – примерно три недели. За все эти долгие месяцы. С любой из своих подружек я, наверное, провел больше.
– Это не ответ, – шепнул я, нежно проводя рукой по атласной коже.
– Пойми, я никогда не собиралась причинять тебе боль.
– Я знаю.
Лора помолчала, собираясь с духом. Потом сказала:
– Я никогда не любила тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92