Фляги для воды были американского производства, а костюм и рюкзак — китайские, из специального шелка. Зеф аккуратно упаковал все это интернациональное обмундирование, еще раз перечитал письмо-инструкцию, запоминая каждое слово, и сжег его.
Затем он углубился в письмо Янга Вая. Привычной восточной притчи в письме не было, оно лишь начиналось словами: «В котле с кипящей водой нет холодного места.» Дальше шли вести и были они плохие. Неделю назад погиб Лочихин — попал под циркулярную пилу. Без какого-либо перехода Янг Вай тут же начал описывать факты большой политики — снят Роговец, возбуждено уголовное дело по факту служебных злоупотреблений. Зеф приостановил чтение. Вот это да… Снят Роговец и находится под следствием. Что это значит? Это значит что его место займет Руднев. А что выгодно Рудневу? Сдать Роговца с потрохами, помочь следствию изо всех сил. А для этого ему потребуется вскрыть все дела Роговца… И тогда обязательно будет пересмотрено дело Зефа и Лочихина — Руднев понимает, что Зеф может многое рассказать про Роговца. Но тогда рушится залог неприкосновенности Зефа — если дошло до того, что свалили Роговца, значит дело о комбинате сейчас никого не волнует, открылись дела посерьезнее. И об этих делах знает и Зеф и Лочихин, ну не то, чтобы знает — документов не имеет… Но догадывается. И тогда что сделают люди Роговца? Правильно, поспешат любым путем убрать Лочихина и Зефа. Лочихина уже убрали… Теперь Зеф не сомневался, что это не просто несчастный случай, Лочихина действительно убрали. Он вспомнил этого долговязого нескладного парня, неулыбчивого, делового… Жалко парня. Но значит скоро доберутся да Зефа — город Горький-то близко, а Тындинская область хоть и на другом конце страны, но тоже вполне достижима. Пора делать ноги.
Зеф спрятал посылку Вая и выбрался из укромного уголка. Он понимал, что надо спешить, но каким образом сбежать из зоны — совершенно не представлял.
Август — сентябрь 1990 года.
И вот через месяц заказ у Петра был почти готов. Кинжал получился роскошный, Петр с гордостью показывал его Зефу: «Смотри и учись. Руки у тебя умелые, посидишь с мое — будешь еще не то делать». Было конечно видно, что кинжал сделан в зоне — что-то сквозило в нем неуловимо грубоватое, зонное, но что именно — было неясно. Впрочем наверно именно такой кинжал и требовался заказчикам — богатый, красивый, с ностальгическим привкусом зоны. Где Петр хранит свое творение Зеф не знал. Петр занимался теперь изготовлением ножен — это не требовалось в заказе, но Петр решил «держать марку фирмы». И в один прекрасный Петр явился с утра в мастерскую после линейки весь посеревший — кинжал исчез. Кто-то разворовал тайник Петра и вынес оттуда все — и кинжал, и заготовки ножен, и даже куски золота и малахита, которые по договору оставались Петру.
Зеф внимательно разглядывал лица зэков, работающих в цехе, но догадаться кто именно разворовал тайник было совершенно невозможно. Кто-то был задумчив, кто-то озлоблен, кто-то по-воровски стрелял глазами, но так было всегда. Никаких особых потайных взглядов на рабочее место Петра и Зефа никто не бросал — Зеф надеялся именно на это. Петр не рассказал где именно был тайник, но на предположения Зефа о том, что тайник разворовал кто-то из охраны лагеря, категорически мотал головой — «вряд-ли, это свои». В перерыв Зеф с Петром ходили к местному пахану — Петр просил помочь, обещал всевозможные награды, включая доходы от двух последующих лет своей подпольной работы в мастерской. Пахан лишь покачал головой: «В зоне коммунизм, кто нашел — тот и взял.» Но затем описанием дорогого кинжала заинтересовался сам и сказал что поузнает, а там видно будет…
И как назло на следующий день приехал Гнилец. Раз в две недели он приезжал в лагерь на «Урале» за продукцией мастерских. Сам Гнилец всегда шел в начальскую столовую, где его кормили, а зэки под надзором конвоя, загружали полный кузов готовыми жестяными ведрами и ящиками с петлями. Самое трудное было погрузить в кузов деревянные контейнеры со стружкой и обрезками жести — они были громадные и неподъемные. На этот раз Зефа тоже отрядили на погрузку. Пока из кузова выгружали два пустых ящика, затем несли их за мастерские и лопатами накидывали стружку из кучи, пока наполненный ящик вдесятиром несли обратно и ставили в кузов, прошло два часа. «Урал» был загружен, а грузивших отправили обратно по мастерским. Петр сидел неподвижно, положив голову на руки. Зеф не стал ни о чем спрашивать, взял свой пробойник и начал молотить дырки. Петр заговорил сам. Когда он поднял голову, Зеф увидел, что под глазом у него здоровенный синяк. Дело было так: Гнилец аккуратно вышел с заднего двора столовой и зашел с дальнего входа в мастерскую, тихо вызвав Петра на разговор. Разговаривали они там всегда — между силовой будкой и штабелем бочек с известью. Петр признался Гнильцу, что заказ украли, и Гнилец пришел в ярость, избил Петра и пригрозил что кончит его, если через неделю заказ не отыщется.
— Ну это байки. — сказал Зеф.
— Не байки, — возразил Петр, — молод ты еще, не знаешь жизни. За такое вполне могут пришить.
— А не можешь ты сделать другой кинжал?
— Не из чего, откуда у меня золото и малахит?
— Из чего-нибудь другого. Ты можешь что-нибудь другое достать?
— Вряд-ли… Есть только бивень мамонта?
— Ну вот. А серебро?
— Можно попробовать купить здесь, у меня кое-что из заработанных денег припасено… Нет, не хватит конечно.
— У меня тоже кое-что припасено — из тех посылок с воли, помнишь мы делили? Вдвоем скинемся и хватит.
— Но как я его сделаю за неделю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129