Вместе в Мавлади они вмиг дотащили бездвижное тело до люка и Хоси собственноручно пустил ему пулю в затылок. Мавлади был рад, что не пришлось этого делать самому — все-таки он чтил Коран. Он повернулся к Хоси и задал вопрос:
— Зачем?
И немногословный Хоси заговорил:
— Ты не знаешь чего мне это стоило. Это был сильный агент, он работал на наших врагов. Я не знаю почему он был в самолете, я рад, что прихватил с собой парализатор и смог его применить раньше, чем он меня узнал.
Мавлади ничего не ответил, только еще раз подивился мастерству и профессионализму Хоси, который успел за свои несколько минут сделать еще и это.
Подошел Тимур — высокий бородатый боевик из личной команды Мавлади.
— Проблемы. — сказал он, — Там беременная, у нее начались роды.
Мавлади немедленно направился в этот конец салона. Хоси шел за ним следом. Завидя террористов, пассажиры в салоне подняли испуганный шумок, раздались причитания.
— Сидите спокойно и вам ничего не будет. Если хоть одна гадина дернется, я пристрелю. — сказал Хоси громко по-русски.
Говорил он практически без акцента. Мавлади исподлобья глянул на Хоси — команды разговаривать с публикой он ему не давал.
Действительно в дальнем конце салона находилась беременная. Это была молодая женщина, стройная и холеная, очевидно жена нового русского или какого-то богатого человека из государственного аппарата. Сейчас она полулежала в кресле, обхватив руками живот и постанывала.
— Надо пристрелить беременную. — сказал Хоси без предисловий.
— Отставить. — приказал Мавлади. — Мы ее используем.
— Надо пристрелить беременную, — повторил Хоси, — я чувствую, что она нам провалит операцию.
Мавлади взглянул на Хоси — ему не понравился категоричный тон, которым тот разговаривал. Поэтому он повысил голос:
— Здесь командую я.
Хоси опустил глаза и сделал шаг назад. Разговор шел по-чеченски, поэтому окружающие пассажиры испуганно замерли — они уловили только напряженный тон, но не знали к кому он адресован.
Мавлади развернулся и прошел в кабину пилотов. Там уже все было сделано по плану — весь экипаж самолета был скован наручниками и уложен на полу, рты их были заклеены жестким скотчем. Мавлади сел к микрофону, быстро связался с диспетчерской и сделал первое заявление.
Когда через некоторое время на связь вышел комендант Сидоров, Мавлади несколько опешил. Действительно, штаб предусмотрел в операции почти все, не предусмотрел он только одного — что с российской стороны делом займутся такие идиоты и придется работать с вязкой бюрократической машиной. Почему-то Мавлади рассчитывал, что операцию с той стороны поведут опытные работники из высших эшелонов ФСБ — ведь случай действительно был из ряда вон выходящий. Если же прошло столько времени, и переговоры стал вести какой-то местный полковник, значит российская сторона не оценила ситуации. В голову Мавлади закралась мысль — а вдруг дело завязнет в российской бюрократической машине, затянется и окончится ничем? Ведь расстрелами пассажиров можно воздействовать на людей, но не на бездушную машину — что ей с того? Уполномоченные лица на очередном докладе ответят, мол, вот такие бесчеловечные террористы, несмотря на наши меры уничтожили пассажиров и нам пришлось их уничтожить боевыми средствами. При штурме самолета оставшиеся пассажиры погибли, экипаж погиб, террористы обезврежены. М может кто-то получит медаль за выполнение этого задания…
Поэтому Мавлади пытался по интонации растревоженного полковника Сидорова понять — как же все-таки отнеслись в верхах к происшествию, насколько серьезно, и какие меры будут приняты? Когда Сидоров заговорил о беременной, Мавлади понял, что российскую сторону действительно заботит судьба пассажиров, и это было хорошо. Поэтому он согласился обменять ее на журналистов. К сожалению он не мог связаться со штабом, хотя радиооборудование рубки «Боинга» наверняка позволяло выйти на любую волну, возможно даже на многие сотни километров. Но боевики знали как оперативно может действовать российская сторона, как моментально засекается волна передатчика и отправляется на пеленг ракета… Поэтому решение Мавлади принял на свой страх и риск, подсчитав, что терять тут нечего и конечно ни одна разведка в мире не сумеет за несколько минут подготовить агентов, одев их журналистами и выписав им фальшивые документы — а документы Мавлади собирался проверить у всех без исключения.
Когда ему доложили, что со стороны аэропорта направляется группа людей в сопровождении двух охранников, Мавлади снова связался с диспетчерской. На связь вышел все тот же Сидоров.
— Сидоров, что это за люди? — резко спросил Мавлади.
— Дак эта журналисты для обмена! — откликнулся Сидоров.
— Я вижу, не слепой. А кто это с ними?
— Сопровождающие.
— Вооружены?
— Ну а как же — внутренняя охрана аэропорта! — с неуместной гордостью отозвался Сидоров.
— Убрать немедленно, иначе я открываю огонь!
— Да как же теперь убрать? Они уже пошли. Да все равно вокруг самолета охрана аэропорта.
— Я сказал убрать или я открываю огонь! К самолеты подойдут только журналисты! — рявкнул Мавлади так, что, казалось, дрогнуло стекло кабины.
— Сейчас попробую. — испуганно сказал Сидоров и в микрофоне щелкнуло.
Прошла минута, люди приближались к самолету. Вдруг от отряда сосредоточившегося около самолета, отделился человек и пошел навстречу процессии. Он подошел к ним и стал что-то говорить, махая руками и озираясь на самолет.
— Вот это организация! — с презрением произнес Мавлади. — Даже передатчик один на всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129