– Прощай, Юлька. Прощай, мой воробышек. – я прижал ее к себе как прижимал когда-то.Мы стояли неподвижно еще несколько минут, и родственники, ожидавшие в отдалении, стали искоса на нас поглядывать. Наконец мы разжали обьятья, Юлька повернулась и быстро зашагала к чугунным воротам кладбища.Я вернулся к родственникам, мы сели в автобус и выехали с кладбища. Из окошка я увидел Юльку – она шла по обочине с белым платком в руке. * * * Из приличия я немного посидел с родственниками, но вскоре тихо ушел и поехал на работу. Программа как назло все еще не хотела оживать – то одно не ладилось, то другое. Вечером я позвонил родителям и сказал что остаюсь на ночь. Просидел всю ночь и весь следующий день. Вечером второго дня позвонил на работу отец, требовал чтобы я немедленно приехал домой. Я сказал, что доделаю работу и тогда вернусь. Завтра. Но завтра не получилось, и я просидел безвылазно еще три дня. Наконец все было готово, я звякнул Михалычу и сказал, что можно приезжать. Затем дозвонился матери и попросил приехать с паспортом чтобы оформить договор на нее. Тут у нас произошел большой скандал – мама кричала что я негодяй, что я вгоняю ее и отца в гроб, что я позор семьи. Сначала я говорил вежливо, что-то объяснял, доказывал, приводил аргументы, но она оставалась непреклонной, никуда ехать не собиралась и требовала чтобы я немедленно бросил все и явился домой для разговора. Тогда я позвонил отцу на работу и теперь мы поругались еще и с отцом. Наконец я сказал, что сегодня зайду домой и швырнул трубку. Вошел Михалыч с бланком.– Аркаша, как имя-отчество у твоей матери?– Не надо пока записывать, она отказывается в этом участвовать.– На отца писать?– И на отца не надо. Может на Юльку?– На кого?– Это я так, про себя. Сейчас звякну. – я снова потянул к себе телефон и набрал юлькин номер.В трубке раздался хохот какой-то дамы, затем деловито:– Добрый день, акционерное общество «Витязь».– Юлю позовите пожалуйста.– Сейчас. Юлька! – опять хохот.Наконец я услышал голос Юльки.– Але?– Юль, привет, это опять Аркадий…– Привет. – она не удивилась, но ее голос сразу стал каким-то серым.– Слушай, тут такое дело, я закончил работу и есть за нее деньги, их надо на тебя перечислить.– Почему на меня?– Родители отказываются. Тебе они не помешают, правда? Надо просто приехать с паспортом.– Аркадий, я не могу. – твердо сказала Юлька и непривычное «Аркадий» резануло слух.– Почему?– Не могу и все. Не могу. – ей явно не хватало слов.– Ну хорошо, тогда пока? – я был растерян.– Прощай. – тихо сказала Юлька и первая положила трубку.Я некоторое время отупело держал в руке пиликающий кусок пластика, Михалыч внимательно смотрел на меня.– Может быть мы тебе какой-нибудь памятник поставим в пределах суммы?– Не надо. – сказал я зло, – Я не бросался под танк с гранатами.– Ну тогда может быть тебе это и не очень нужно? – осторожно сказал Михалыч и зачем-то добавил, – В такой-то момент?– Нет, так не пойдет. Вот что – надо перечислить в фонд мира! Или в детский дом. Детям Чернобыля, ветеранам, мало ли фондов?– Ты хочешь чтобы я написал в договоре «программу модуля выполнил фонд мира»? – произнес Михалыч с мягкой иронией.– Действительно, не получается. – огорчился я.– Можно оформить на меня, а я потом перечислю, но ведь ты наверно…– Мне не доверяешь. – закончил я фразу. – И есть тому причины.Я снова потянулся к аппарату и набрал номер Глеба. Долго никто не снимал трубку, наконец раздался раздраженный голос Баранова.– Ало? Ало?– Чего ты кричишь, это Аркадий.– Какой? – растерялся Баранов.– Никакой. Галкин. Где Глеб?– Никого нет, пятница, Глеб на даче, я тут… мы… слушай, а я думал ты уже… это…– Нет пока. А с кем ты там? Есть кто-нибудь из наших? – не хотелось отдавать деньги Баранову.– Ну ты ее не знаешь… – замялся Баранов.– Хорошо. – я решился, – Паспорт у тебя с собой?– А что? Ты не мог бы перезвонить попозже, просто я сейчас никуда не могу…Я кивнул неподвижно стоящему Михалычу: «пишите: Баранов».– Бросай все, тебе деньги нужны? Шестьсот? На халяву?– Да! – тут же вскинулся Баранов, – Ты мне в наследство что ли?– Ну типа того. Хватай паспорт, пиши адрес, тебя встретит Михаил Германович с ведомостью. Михаил Германович – запомнил? Нет, меня там не будет, я там уже насиделся выше крыши. Ну пока. И проверь там все внимательно.Я встал и повернулся к Михалычу.– Прощайте, Михаил Германович.– Зря ты так, Аркашенька.– Не зря.– А кто такой Баранов?– О, это такой Баранов, которого обмануть как меня никому не удастся.– Аркашенька, но так получилось…Михалыч стоял передо мной весь красный, низенький, взгляд в пол, как провинившийся школьник. Мне стало его жалко.– Поверьте, я не обижаюсь, я сам виноват. Пойду я, Михаил Германович. Если что – я сегодня вечером еще дома, телефон у вас записан.– Стой, а модуль мы с Барановым что ли будем тестировать?– С Барановым? – я усмехнулся, – Попробуйте. Но лучше с Лосевым. Модуль работает, я свое дело сделал полностью, прощайте. – и я вышел на улицу. * * * – Ты позоришь нашу семью! – кричал отец, расхаживая вдоль окна по своему обыкновению.– Интересно чем?– Почему ты еще здесь? Что о нас скажут соседи, что мы сына эксплуатируем после смерти как Сталин заключенных на Беломорканале?– Я прощаюсь с миром, имею право.– Похороны были почти неделю назад!– Это мое личное дело и никого не касается.– Касается! Ты мой сын, и я хочу чтобы мой сын умер человеком а не блудил нежильцом по свету!– Имею право прощаться столько, столько хочу.– А по-моему ты вообще не собираешься уходить, так? – отец прищурился.Терпение мое лопнуло.– А ты наверно всю жизнь мечтал о моей смерти, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14