Впрочем, еще одна проверка...
- Вы успели сделать запись в журнале? (он отлично знает: записи нет). Тогда, заметив ошибку, она растерялась. Конечно, у нее не хватило выдержки в такой момент делать в журнале фиктивную запись".
- Нет, я не успела...
Ясно. Сошлется на взрыв.
- Помешал взрыв?
- Не совсем.., - она покраснела. - Я как-то так... задумалась. А потом это... и я испугалась.
Валерий не смог скрыть недоверчивую улыбку. Сразу почувствовал - зря, но было поздно.
Лицо у нее сразу замкнулось, потеряло выражение.
Будто кто-то задернул между ними тяжелую штору.
Нет, повторяла она. Нет, не помнит. Нет, не знает.
Нет, не слышала. Левая задвижка, и все.
Штора. Попробуй раздвинь. Неужели один человек не может объяснить другому. Ведь ничего плохого он ей не желает. Даже больше, в сущности, он хочет ей помочь. Все это так, а сумей убедить...
Он пробовал. Многословно и путано, оперируя юридическими терминами, он доказывал, что еще ничего не известно. Что суд учтет все моменты: как объективные, так и субъективные. Что граница между небрежностью и казусом трудно различима...
- Можно уйти? - спросила она.
- Да, пожалуйста, - он вздохнул с облегчением.
Она дошла до двери, взялась за ручку и остановилась. Кто знает, о чем она думала. Может быть, ей казалось, что именно сейчас решается ее судьба. Еще есть возможность вернуться и заставить этого человека поверить, что она не виновата. А, может быть, ей просто было трудно переступить порог и остаться одной.
Время тянулось так долго, что Валерий подумал - не всерьез, но подумал: "А если она не виновата?"
* * *
- Вы к кому?
- К товарищу Левину. Я звонил утром.
- Так это вы, Крымов? А я, извините, решил, что к моей Ольге. У меня, знаете ли, редко бывают модные молодые люди. Входите, раздевайтесь.
Валерий снял куртку и остался в тенниске - одежда для июня самая обычная. Но хозяин был в коричневом костюме, в рубашке со строгими запонками, при галстуке.
- Пожалуйста, сюда.
Валерий очутился в окружении книг. Они закрыли стены так плотно, что черные, желтые, синие корешки казались рисунком на обоях.
- Эммануил Семенович, - хозяин церемонно поклонился. - Инженер в отставке.
Валерий растерялся.
- Крымов... То есть, Валерий Петрович...
- Значит, товарищ Крымов, - протянул эксперт. И неожиданно: - Прошу садиться.
Помолчали. Конечно, физиономистика - наука темная, но эта небольшая, слишком верткая голова, хитрые, глубоко посаженные глазки, и губы тонкие, длинные...
Левин закурил, сказал быстро, в одну фразу:
- Эксперт окончил осмотр, мнение составлено, перейдем к делу, чем обязан?
- Пришел к вам за советом.
Ответ, кажется, смутил эксперта. Он поерзал в кресле, загасил папиросу, зажег другую. Может быть, он ожидал, что новый следователь будет нападать на его заключение, и приготовился к отпору?..
- Пожалуйста, - сказал он наконец. - С удовольствием... А в чем, собственно, вопрос?
Валерий объяснил. Таирова упорно отрицает свою вину. В конце концов и у него появились сомнения. Он понимает, что это несерьезно, что сомнения дело сугубо личное... Именно потому он не пошел к прокурору, решил сначала-посоветоваться с опытным человеком.
- Опытный... первый раз в глаза видит... - пробурчал Левин и улыбнулся. Неожиданно оказалось, что улыбка у него мягкая, а морщины у губ-усталые и добрые.
Хозяин заметил взгляд Валерия. Он поправил галстук, нахмурился. Сказал сурово:
- У нас нет оснований не верить Таировой. Согласимся: она говорит правду. Что это доказывает? Только то, что она искренне заблуждается. Вы же знаете, какие выкрутасы проделывает иной раз память.
- Знаю, - Валерий кивнул. - Но в данном случае... - Он начал пересказывать эксперту разговор с Таировой.
- Так... ясно, - Левин понял с полуслова. - Значит, этот спасительный для всех нас вариант с забывчивостью отпадает. Печально... Остается одно из двух: верить или не верить. Если не верить - все просто. А если верить...
- Вот именно.
- В пользу ее невиновности говорит любопытное обстоятельство. Таирова новичок, а по моим наблюдениям как раз новички в таких случаях ошибаются крайне редко. Для них каждый поворот задвижки дело святое... Ваши наблюдения, мои наблюдения... Субъективно. А взрыв, к сожалению, объективная реальность.
- Может быть, какие-то другие причины?
- Какие же? - холодно спросил эксперт. - Вы, товарищ Крымов, конечно понимаете, что, прежде чем писать заключение, я вместе с заводскими инженерами облазил установку, так что посторонние влияния - всякие инфразвуки, ультралучи и тому подобная фантастика-исключаются. Могу вас заверить, что из числа известных причин ошибка, названная в заключении, единственно возможная.
- А если там в установке произошло нечто неизвестное?
- Кому? - Эммануил Семенович откровенно фыркпул.
- Науке.
- Ох, и спешите вы, молодые, с выводами. Установки подобного типа эксплуатируются добрый десяток лет.
И вдруг явление, неизвестное науке! "Неизвестное науке" - это же очень серьезно, это же чрезвычайно! Не надо, дорогой Валерий Петрович, бросаться такими словами...
- Хорошо, не буду, - улыбнулся Валерии. - Подскажите, что делать. Не верить?
- Нет, этого я вам никогда не скажу. Наше поколение слишком хорошо знает, как это жить и не верить людям. Обязательно надо верить.
- Согласитесь, однако...
- Понял. Вы хотите сказать: или-или, третьего не дано?
- Именно это.
Левин закурил. Молчал, тяжело глядя на кончик папиросы. Лицо у него было сейчас утомленное и вялое.
Он встал, прошелся по комнате, взял с полки какую-то книгу, долго рассматривал, поставил на место.
- Эйнштейн, - заметил он не оборачиваем - Великий человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9