20. ГОЛУБЬ НА ВОЛЕ Чем ближе Дорон подходил к Кругу, тем сильнее становилось желание увидеть священное место.Изменялись и сны. Исчезли образы мест, предметов, людей, возникли туманные и призрачные картины. Но и они в конце концов сменились клубящимися волнами цвета, запаха, звука. Эти новые сны, которые невозможно было пересказать, тем не менее имели реальное содержание. Словно сознание Дорона, продираясь сквозь многочисленные завесы, прикрывающие истину, углубило восприятие, магическим образом связанное со священным местом. Первый слой — простое знание о прошлом. Круг Мха помнил и мог воспроизвести каждый шаг человека или животного, каждое новое растение, запускающее в землю корни, каждый пожар, наводнение и ураган, все, что случилось в Лесистых Горах. Глубже были записаны события тех времен, когда люди еще не ушли от Священных Древ. Тогда мир принимал свой теперешний облик. Меж собой сочетались стихии, которых сегодня уже никто не в состоянии ни понять, ни даже просто назвать. Наконец, на самом дне, как бы самом тайном охраняемом провале, пребывало наиболее могущественное знание. Там были записаны законы, правящие миром: правила, которым подчинялся сам Круг и Земля Родительница.Для обычного смертного Круг — лишь благословенное место, в котором можно познать прелесть размножения, пророческого сна, оздоровления. Сейчас мало кто из жителей Даборы помнил, что в действительности представляет собою Круг. Ведь многие поколения им владели гвардейцы из Гнезда. Круг стал не чем иным, как символом утраченной свободы. А ведь Гнездо все время пользовалось его силой.Дорон знал об этом давно. Ему, избраннику Священного Гая, деревья явили часть своей мудрости. Поэтому он мог понимать по крайней мере некоторые из образов, теснящихся в мозгу. Он видел отряды воинов, кровавое зарево пожаров, группы лесорубов, строителей городов. Слышал давно забытые песни. Однако не мог разобраться в сумбуре этих миражей. Они приходили к нему в снах, демонстрируя в течение нескольких мгновений все новые картины, вырванные из различных мест и времен. Все это было хаотично, перемешано он не мог их запомнить и расположить в виде единой цепи событий. Именно так Дорон воспринимал первый слой заключенного в Круге знания. Еще меньше доходило до него из второго, более глубокого. Единичные туманные образы, для описания которых он не нашел бы даже соответствующих слов.О существовании третьего слоя Дорон лишь догадывался.Потому что ведь и деревья — всего лишь дети Земли, хоть и первородные. Их могущество — только часть первобытной силы Родительницы, знания фрагмент мудрости. Они подарили Дорону то, что хотели и могли пожертвовать. Приблизили к познанию сущности мира, но объем тайн по-прежнему оставался во много раз больше познанного порядка. Именно теперь, приближаясь к Кругу, Дорон чувствовал, что его знание и сила лишь частица, осколок силы и мудрости Земли Родительницы, явленных ему в Круге Мха.Когда-то он уже испытал подобное — когда шел в Священный Гай, чтобы получить благословение Пестуньи Древ и пророчество. Тогда он тоже чувствовал, что с каждым шагом приближается к ядру гигантской силы. Однако же сейчас это ощущение было гораздо сильнее. Если б понять истекающие от Круга вести, если б суметь задать вопросы! Сколь же многое он мог бы узнать, сколько событий прошлого увидеть, о скольких предсказаниях просить! Но он служил Деревьям, а не Кругу, и мог лишь читать знаки, а не изображать их.После встречи с сокольником прошел день. Двигаясь строго на северо-восток, он добрался бы до Круга за два дня, однако тогда пришлось бы пройти вблизи нескольких холопских деревень и поселков лесорубов. Кроме того, на этом пути могло встретиться слишком много вооруженных людей. Гвардия и союзные ей верные бану отряды либо уже двинулись к Даборе, либо готовились к походу. * * * Магвера охватили холод и боль.Пахло гнилью и человеческими отходами. Но прежде всего — смертью. В воздухе стоял спертый дух болезни, горячки, гниющих ран и трупов. Было холодно.Боль пронизывала тело. Пульсировала в голове, спускалась вниз по позвоночнику, ползла по спине, пристроилась даже во рту, буравя места, оставшиеся после выбитых зубов.Магвер открыл глаза и попытался сесть. Тихо застонал, так утомило его это усилие. Глядел одуревшим взглядом.В яме было почти совсем темно, свет проникал лишь через два проделанных под потолком оконца. Но того, что увидел Магвер, было вполне достаточно, чтобы бросить в дрожь самого храброго человека.Вначале он увидел себя. В набедренной повязке. Избитого и окровавленного, измазанного навозом, на котором лежал неведомо уже сколько времени.Городовые неплохо поработали, он еще и сейчас чувствовал каждый удар, каждый пинок. Но вряд ли именно они сорвали с него кафтан, башмаки и штаны. Слишком старая и незавидная была одежда, чтобы на нее польстились солдаты. Зато уж обитатели этой ямы — наверняка. Магвер все еще собирался с силами, одновременно внимательно рассматривая все, что было вокруг.Несколько мужчин сидели по углам, невзирая на тянущий от камней холод. Именно около стен был собран немного более толстый слой соломы, если можно назвать соломой кучки влажных гниющих стеблей. Середину ямы покрывал слой навоза.Камера была шагов, может, десять в ширину и пятнадцать в длину. Потолок нависал так низко, что нормального роста человек должен был задевать головой о его балки. Долгое время Магвер не мог определить, где находится выход, наконец задрал голову и увидел наверху люк. Значит, его сюда сбросили, он упал и лежит до сих пор. А тем временем кто-то его крепко обработал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79