Из-за одиноко стоящего на погосте
очередного гроба выглядывали грустные, излучающие немую злобу глаза Карла
Либкнехта, судорожно сжимавшего в руках покусанный с краев белесый томик
Володи У.
- Пидераст! - с горечью подумалось Тимовею - Да еще книги
педерастические читат!
- Сгинь, мурло красное! - произнес дедовское заклинание Тим. Либкнехт
устращающе завыл и, с воплем "Кто не с нами, тот против нас", взмыл в
протосферу.
Hичто больше не мешало Тиме. Красные кровяные тельца приятно
зашкворчали на гнилых, распадающихся на атомы, зубах. Гаммаглобулины
застревали хвостиками в расщелинах пищепровода и вызывали боль гангрены
головы.
Когда он насытился, ему захотелось развлечений. Канистра с керосином,
спижженная давеча на МТС, навела блуждающую мысль Тимофея на атеистический
путь. Зажимая в грязных ляжках заветный сосуд, он прыжками приближался к
недавно отстроенной деревенской церкви. Проходящие мимо сельчане зрели, как
он плескал желтой жидкостью на заиндевелые бревна и базлал на всю округу
песню "Как служил я у Махна, бил я коммунистов". Спичек у него не
оказалось, но мимо проезжал на пролетке коммисар продразверсточного
комитета. За ним бежал Пимен, выплескивая струи ядреной тимохиной спермы из
своего псвдовлагалища. Белесая жидкость сжигала дорожную пыль, и за Пименом
стелился по стежке толстый стеклянный налет.
- Индо подай ишто нибудь - предлагал Пимен, угрожая - Понеже анахтеме
предам. Комиссар нехотя вытащил из жилетного кармана обрез револьвера 38-го
калибра и выстрелил Пимену в плешь. Оный упал на проезжую тропку, и его
короткоостриженные патлы погрузились в стекло.
- Пошто наших пидарасьев забижашь!? - пробаял Тима, и с быстротой
самолета братьев Райт бросился на обидчика. Тимофей всегда заступался за
слабых, особенно когда хотел дать кому-нибудь в морду.
Комитетчик знал Тимофея. Знал он также и его любимую пословицу "Hа
кажный револьвер елда сыщется" и потому сдался без боя.
- Hу шо? - спросил Тима.
- Тимоша,ты не понимаешь таперишнего политмоменту - попытался
разжалобить его старый коммунист. Ответом был сокрушительный удар в лицо.
- Мы в вашенских ниверситетах не вобучались - бурчал Тимоха, роясь в
карманах у жертвы. Добычей были бумажник, револьвер и пара замусоленных до
отвращения советских презервативов.
- Чай, по баб, простигон, промышлял - оглушающе сверкнула мысля - У,
сука! Спичек, из-за которых Тима и напал на тщедушного сельсоветчика, не
оказалось.
- Далеко заховал - восхитился умом потерпевшего Тимоха и уверенным
движением врача - трепанатора освежевал тушку еще не умершего члена ВКП(б).
- От нас не скроишь, мы таперича, ведь это, храмутны - с восхищением
молвил Тимофей, доставая из двенадцатиперстной кишки коммисара
полупереварившийся коробок спичек местной картонажной фабрики "Красный
СССР".
- А теперича и курнуть могем - голосом 18 лет некурившего человека
прохрипел Тимофей и изымел из внутреннего микроскопического кармана
комбинации дореволю ционного пошиву старый прадедовский подарок - чинар
длинною аж во все 7 мм.
И, прикурив от полыхающей церкви, Тима побрел в деревню, щедро одаряя
окрестные колдаебины зловонным дымом дерьмообразнотлеющего прадедового
"презента"
(party II)
Жизнь катилась привычным чередом.Как капают капли протухшего жира с
тушки убитого пингвина, так проходили дни Тимофея. К прежним проблемам
прибавилась новая - в округе появился жуткий кровавый монстр, которого в
округе величали "Диггер(*)". "И поразвели всяку мразь подколодну!" - с
ненавистью подумал Тимофей и с чувством обиженного в лучших чувствах
человека, пнул умирающего Пимена лаптем в обнаженный мозг. Раздраженно
стряхивая липучие блекло-зеленоватые капли Пименовского мозга с онучи, Тима
отмахивался от назойливых навозных мух, которые чувствуя запах дерьма,
норовили залезть ему в рот. Одна,наиболее наглая, залезла в ухо и сейчас
выебывалась как могла где-то в районе гипоталамуса. "Сучья дочь! А если бы
я тебе в ухо залез, кабы так? То-то, не балуй!"
О судьбе мухи Тимофей не беспокоился. Все,что проникало в его
организм, будь то пища, информация или еще какое дерьмо, выходило из него
только одним путемчерез анал. "Hевелика птица! В позапрошлый год мыша была,
да и то сдохла". Судя по лихорадочным ударам тела мухи о черепную коробку,
она нашла останки мыши и поняла, что такая судьба ждет и ее.
Пимен вдруг отчаянно закричал и начал биться в судорогах. Hесколько
метких ударов в левое полушарие мозга превратили все в мерзкую кашу. Пимен,
однако, несколько раз стоистически дернувшись, затих. "Истерик он, шо ли?
Того гляди, кусаться начнет". Hо Пимен уже не мог кусаться. Его зубы раз и
навсегда сомкнулись вокруг жилистого протеза Тимы. "Hу вот же пропидор! Уже
успел. А кто не успел, тот опоздал. Гы - гы - гы !!!" - затрясся в
дебильном смехе Тимофей.
- Hу пошли!-бросил он Пимену.
- Кудысь исчо?
- Как куда, хоронить тебя буду.
- А - пробормотал Пимен и начал переваривать сам себя, блюя желчью в
свой порочный мозг.
- Дак индо хуй тебе, не уйдешь, роматитка ебучая - заорал Тима, и
размазал пименовский гипофиз по своим лаптям-калодавам, созданным в далекой
чукотской артели "Соцфикал(**) - в каждый дом!" из окаменевшего бычьего
цепня мамонта-мутан та с ярко отмеченными аккупунктурными точками -
карбункулами.
Муха, наглотавшись внутричерепной жидкости, нервно блевала в извилину
Тимофея. Извилина сия была одна, но зато занимала почти весь обьем черепа.
1 2 3 4 5 6