Впечатление было такое, словно гром грянул над головами бывалых военачальников. Требовалось время, чтобы осмыслить услышанное. Однако Ганнибал не собирался отдавать им ни одного дня, ни одного часа. Он сказал уже тоном приказа:
– Завтра я выступлю перед воинами. Кому будет не по душе мой замысел – я отпущу на все четыре стороны. Кто бы это ни был. И мы пойдем на Рим. Это мое решение. Продуманное, бесповоротное… Еще в детстве я поклялся в этом. Перед отцом.
Когда засверкали звезды…
Ганнибал вышел в сад. Духота предвещала непогоду. Однако звезды на небе сверкали ярко, негасимо. Он любил эту пору, когда все живое засыпало, когда спали даже деревья, а он – бодрствовал.
Телохранители стояли поодаль. Полководец был уверен, что ни один из его воинов не поднимет на него руку, как это случилось с Гасдрубалом – зятем Гамилькара, но, тем не менее, с ними, телохранителями, было спокойнее.
– Разбуди меня через час, – приказал Ганнибал одному из них. – Внимательно следи за клепсидрой. Понял?
Нумидиец вытянулся в струнку.
– Понял! – гаркнул он.
– Ко мне явится Миркан Белый. Наверно, скоро. Но ты разбуди меня не ранее чем через час.
Нумидиец кивнул, подбежал и подал плащ. Ганнибал завернулся в плащ и опустился наземь. Под голову подложил руки и тут же уснул. По-солдатски. Как в походе.
Нумидиец отошел к тяжелым колоннам, поближе к часам. Он отметил уровень воды в клепсидре, когда следовало разбудить Ганнибала. Часы были удобные, особенно в походах, их сработали лучшие афинские мастера. На всякий случай нумидиец поставил рядом с клепсидрой песочные часы, доставленные из Финикии, – по ним проще было наблюдать время.
– Уснул? – спросил нумидийца карфагенский лучник.
– Как убитый…
– Так быстро?
– Он всегда засыпает и просыпается как по заказу. Он и без моей помощи проснется через час. Мы с ним ходили на Север, на васконов. Бывало, прикажет остановиться и всем напиться воды или перекусить. А сам ляжет прямо на землю, как сейчас, и засыпает. Проспит полчаса и – снова на ногах. Свеженький. Точно ночь проспал.
Карфагенянин покачал головой.
– Я много слышал об этом, – сказал он, – но думал, враки все. А тут, брат, такое… – Он посмотрел на спящего Ганнибала. – А почему бы ему не завалиться на свою постель? Что, пуха недостает? Или шерсти?
Нумидиец пожал плечами.
– Он всегда как в походе, – пояснил он.
– А я этого не понимаю.
– Не только ты, – проговорил нумидиец.
Возле дальней колонны мелькнула чья-то тень. Она приближалась. Очень уверенно.
– Это он, – сказал нумидиец. – Миркан Белый.
– Почему – Белый?
– Потому что есть еще и Темный. Начальник всадников, сопровождающих командующего.
Миркан Белый – пожилой, бледный мужчина – сошел с широких каменных ступенек.
– Это он? – справился Миркан, кивая на лежащего.
– Спит, – ответил нумидиец. – Велел разбудить через час.
Миркан Белый взглянул на небо, внимательно пригляделся к звездам.
– Я пришел раньше положенного часа, – сказал он. – Посижу на той скамье.
Нумидиец указал на часы:
– Когда вода опустится до этой черты – я разбужу его.
Миркан Белый подошел к часам.
– Дружище, – сказал он нумидийцу улыбаясь, – у нашего Ганнибала вот здесь… – Миркан Белый приставил указательный палец к своему виску, – вот здесь своя клепсидра. Он проснется в то самое мгновение, когда твоя вода опустится вот сюда, а песок в тех часах иссякнет в верхнем сосудике.
– Как? – удивился карфагенский лучник. – Ты хочешь сказать, что мы даром следим за часами?
– Нет, я просто хочу сказать, что Ганнибал все знает сам. Даже когда спит. Это мы можем проверить, благо времени не так уж много осталось.
Нумидиец сказал лучнику:
– Что я говорил?
– Удивительно, – пробормотал лучник, – тебе, наверное, лучше знать…
Миркан Белый запрокинул голову: небо было как сажа, а звезды как золотые гвозди, вбитые в черный-пречерный потолок.
– Скоро заступит вторая стража, – сказал он. Отошел к колоннам и уселся на прохладную ступень.
– Кто это? – спросил лучник.
– Я же сказал, Миркан Белый.
– Из всадников? Или лучников? По-моему, он стар для ратного дела.
Нумидиец поманил к себе лучника и прошептал почти в самое ухо:
– Он звездочет. Ты обратил внимание, как смотрел он на небо?
– Все так смотрят.
– Может быть, все, но не все понимают их сокровенный смысл. – И нумидиец поднял палец кверху.
– Да, брат, там уйма непонятного.
– А ему все понятно. Римляне много дали бы за него.
– Удивительно! – Карфагенянин почесал за ухом, думая о чем-то своем. А потом, после недолгого молчания, сказал со вздохом: – А у нас в Карфагене все же лучше.
– Чем лучше?
– Там родня. Там девушки. Там друзья.
Нумидиец строго взглянул на лучника:
– А здесь – что?
– Удивительные вещи.
– Так зачем сдался тебе Карфаген?
– Там меньше смерти. А здесь сплошная смерть. Я это предвижу.
– Загнул же ты, брат, – возразил нумидиец. – Здесь есть где разгуляться молодости, а там – один день похож на другой, там сплошная бедность и чванство богатых купцов.
– Я об этом не подумал, – признался лучник. – Когда смотришь на родину издали – она кажется лучше, чем есть. И все-таки я бы сбежал отсюда.
Нумидиец – истый вояка – поразился чудачеству этого карфагенянина: ведь весь сыр-бор заварили именно они, карфагеняне, а теперь что же это получается? Нумидиец воюй, а я, сын Карфагена, убегу под юбки своих женщин? Он хотел было обратиться к Миркану Белому, чтобы рассудил по справедливости, но тот сидел неподвижно на каменной ступени и взирал на небо, обильно усеянное звездами.
– Читает, – сказал нумидиец. И оба воина почтительно застыли на своих местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57