Что если звинчи патрулируют где-то поблизости?.. Если бы они нашли двух сожженных тварей, им не составило бы труда обнаружить меня.
Надо сказать, по дороге мне встретилось немало мертвых звинчей. Проходя через парк, я насчитал их, изрешеченных пулями, около пятидесяти: на аллеях, на берегу пруда и даже среди автомобильчиков и лошадок карусели.
Я видел также тех, кто устроил эту великолепную бойню: расчет двух крупнокалиберных пулеметов, установленных у входа в парк. Скрючившись, они лежали на земле, зажав руками уши, в мучительной неподвижности, свойственной насильственной смерти. Одна каска откатилась к подножию платана. Повсюду валяются пулеметные ленты.
Подобные арьергардные посты, оставленные, чтобы обеспечить эвакуацию гражданского населения, были, видимо, разбросаны по всему городу. Они пожертвовали собой и задержали вторжение на несколько минут, на несколько секунд, пока не качали рушиться вокруг них и не показались на перекрестках отвратительные фигуры, в чьих фасеточных глазах стократно отразились искаженные ужасом человеческие липа.
Не безумие ли то, что я делаю? В городе нет ни единой души, это ясно. Зачем Марии оставаться? Но даже если и так, ее все равно заставили бы уйти из города вместе со всеми. Я хорошо помню, как в первый день по всему городу разъезжали радиофицированные автомобили: «Вниманию населения! Необходимо временно покинуть город! Захватчикам удалось прорвать линию обороны! Уходите за город! Не оставайтесь! Уходите за город! Оставаясь в городе, вы подвергаете себя смертельной опасности!»
Из окна отеля я наблюдал за этим безоглядным бегством, полным насилия, растерянности и страха, за этим паническим исходом, лишенным даже видимости достоинства, несмотря на тщетные призывы властей.
Я же уйти не мог. Без Марии – не мог. И, может быть, еще потому, что мой испуг был еще большим, чем у всех остальных, и именно он продержал меня четыре дня в темноте гостиничного номера. В общем, я вел себя, как последний трус. Но что значит «трус», что значит «герой», когда речь идет о звинчах?
Услышав Звук, я застыл на месте. В мертвенной тишине покинутого города он прогремел, как взрыв. Однако по мере того как успокаивалось бешено забившееся сердце, до меня доходило, что за звук это был. Вспомнилось кофе со сливками, запахи пастиса, мартини, коньяка, шум голосов, смех… Это был отрывистый звонок кассы.
Я толкнул стеклянную дверь кафе. Молескиновые сиденья. Мраморные столики. Как может сочетаться эта настолько знакомая обстановка с тем нелепым и ужасным, что осталось снаружи?
Человек не заметил, меня. Наклонившись над ящиком кассы, он тщательно пересчитывал деньги, часто слюнявя палец.
Я слегка дотронулся до его плеча. Одним резким движением он обернулся, одновременно выхватывая большой вороненый кольт. На его осунувшемся и небритом лице горят ожесточенные и беспокойные глаза, а рот застыл в зверином оскале.
– Какого еще… вам тут нужно?
Это унтер-офицер. У него нашивка на рукаве форменной рубашки, правда грязной и порванной.
– Я не видел никого четыре дня, – говорю я. – Я ищу свою жену.
И после некоторого колебания добавляю:
– Какие новости?
Небрежно крутнув револьвер вокруг пальца, он засовывает его обратно в кобуру.
– Не тратьте понапрасну слюну! – И постучав себя по уху: – Оглох начисто! А все эти твари с их ультразвуком. – Снова охваченный подозрением, он внимательно окидывает меня взглядом с головы до ног. – Скажите-ка, вы что не знаете, что все гражданские лица должны были покинуть город? – И тут же, пожав плечами, он заходит за стойку и достает бутылку и два стакана. – Гражданские, военные – теперь один хрен! Два дня тому назад мы заняли позицию около завода пластмасс, на том берегу реки. Знаете? Надо было видеть этот поток: на грузовиках, автобусах, легковых, велосипедах, пешком… И, небось, не больше половины понимало, что происходит. По радио не успели еще ничего толком объяснить, как бац! И нет больше радио. А они: «Это русские! Нет, это американцы!». Никто и верить не хотел сообщению насчет того, что это вторжение этих… как их?.. инопланетян.
Он поднимает свой стакан и протягивает руку, чтобы чокнуться.
– «Чин-чин» можно не говорить, все равно не услышу!.. Ну, мы, по правде говоря, тоже не очень-то поверили в это дело. Да и как такому поверишь! Нам, правда, объяснили, что эти типы – с другой планеты. С какой такой планеты? Сказали, что они уже и в Америке, и в Канаде, и в Англии, и, может быть, в России. Пойди, проверь! Сказали, что на этот раз сражаться придется не за территорию и не за идеи, а за свою шкуру. Так-то оно так, но чем?
Делая вид, что держит в руках какое-то оружие, он издает свистящий звук сквозь зубы.
– Да! Поначалу с огнеметами хорошо пошло. Врезали им от души! Вы этих тварюг видели вблизи? Не знаю почему, но до ужаса хочется их убить, раздавить, уничтожить. Может быть, потому что тошнит от одного их вида? В общем, дали им дрозда нашими горелками! Подожгли их видимоневидимо! Но недолго мы радовались. Они начали звинчать. И почти вся рота полегла. Мы отступили на этот берег реки, и – слушайте внимательно! – саперы взорвали мост.
Он разражается смехом, в котором слышно все, кроме веселья.
– Как будто это могло помешать им прыгать, этим тварюгам! У них толчок такой, что они запросто прыгают на двадцать метров, а если свои крылья расправят, так и того больше. Похоже, что если бы не земное притяжение, сиганули бы еще дальше! Нет, нет, зря рот раскрываете, говорю вам! Я ничего не слышу! Знаете, что мы с вами сделаем? Попытаемся найти легковушку или джип и уберемся из этого чертова города.
1 2 3 4 5 6 7