У него есть старый. И он говорит, чтобы ты уходил от них.
Толик думал, отец растеряется, загорюет, вздохнет.
Но он только кивнул головой.
– Знаю, – сказал он. – Знаю!

8

Через день, утром, во дворе раздался свист. Толик выглянул из окна и увидел Цыпу.
Ничего себе гость!
Гость был не один, поодаль стояли пятеро каких-то незнакомых Толику ребят, и было ясно, что они пришли с Цыпой.
– Иди-ка! – крикнул долговязый развязным голосом. – Поговорим!..
Толик сразу почувствовал неладное, но не выйти, остаться дома было позорно. Сжимая кулаки, Толик сошел вниз.
На дворе было пустынно. Только Цыпа и пятеро парней.
Цыпа подошел вплотную к Толику, посмотрел сверху вниз, оттянув губу, и сильно ткнул его пальцем в живот. Толик от неожиданности отскочил назад, парни загоготали, а Цыпа уже снова медленно приближался к нему. Толик зарделся. Если бы Цыпа его ударил, было б не так обидно. Ударил за старое – вот и все. А тут он издевался. Тыкал пальцем.
Цыпа приближался, и Толик, свирепея, стремительно метнулся в атаку. Он целил в оттопыренную Цыпину губу, но не достал и попал в подбородок. Руку резанула острая боль, Толик скорчился, а когда разогнулся, увидел, что стоит в кольце. Пятеро незнакомых парней и шестой Цыпа медленно подходили к нему. Толик крутнулся, выбирая слабину в этом кольце, и почувствовал сильный удар сзади. В то же мгновение град кулаков обрушился на него со всех сторон, будто он попал в молотилку. В глазах плавали желтые круги, парни били куда попало, и один ударил в поддых. Земля поехала вбок, и Толик осел на асфальт.
Через минуту, когда Толик пришел в себя, вокруг никого не было. Парни бегали под тополем, там, где зимой играли в хоккей. Кто-то широкоплечий и складный стремительно настигал то одного, то другого, и парни валились с ног, как кегли. Тот, кто гонял их, действовал двумя руками. Правая у него была свободна, и он бил ею в нос. Во второй он держал толстую кошелку. Кошелкой широкоплечий добавлял, кому не хватало.
Пошатываясь, Толик приподнялся и побежал на помощь избавителю. Первым ему попался Цыпа. На этот раз Толик достал до его отвислой губы. Цыпа заревел и выпустил изо рта розовую пену. Потом Толик поставил кому-то подножку и на полном ходу столкнулся со своим защитником.
Толик застыл от удивления.
Это был Темка. Он запыхался, глаза его горели, а левая рука еще раскручивала для удара тяжелую кошелку.
Парни беспорядочно разбегались. Артем свистнул им вслед – и те побежали быстрее. Толик злорадно засмеялся. Его трясло как в лихорадке, хотелось догнать Цыпу с его наемными избавителями, дать так, чтобы кубарем покатились вдоль по улице.
– Э-э, – сказал Артем, разглядывая Толика, – они тебя прилично помяли.
Успокаиваясь, Толик пошевелил толстым отчего-то языком. Во рту было солоно, один зуб шатался. Вдобавок горела ободранная щека.
– Сходи помойся! – велел Темка, и Толик повернулся к дому.
Взгляд его скользнул по своим окнам, и он остановился. Тяжелым, задумчивым взглядом на него смотрела баба Шура. Толик не помнил, чтобы она когда-нибудь так смотрела. Бабка не прокалывала Толика, не глядела сквозь него. Ему показалось, что она просто задумалась. Та самая баба Шура, которая никогда не задумывалась, вдруг задумалась.
Толик потоптался нерешительно и повернулся к Темке.
– Домой нельзя.
Они пошли к уличной колонке. Широкая струя хлынула на лицо. Сразу стало прохладно, приятно, боль утихла.
– Ничего, – утешил Темка, когда Толик утерся его платком. – За одного битого двух небитых дают.
Они пошли вдоль улицы.
– А вообще-то, – сказал Темка, – если хочешь быть небитым, занимайся боксом.
– Ты занимаешься?
– Угу! – Темка приподнял кошелку. Там лежали боксерские перчатки.
– Здорово! – удивился Толик. – Дай померить!
Они остановились прямо на тротуаре. Толик надел тугие блестящие перчатки и, смеясь, помахал ими.
– Пойдем? – спросил Темка, вглядываясь в Толика.
– Куда?
– На тренировку. Поглядишь. Если захочешь, я тренера попрошу, он тебя возьмет. – Темка оглядел Толика. – Фигура у тебя подходящая. – Он засмеялся. – В весе мухи!
В спортивный зал пускали только в тапочках, но тапочек у Толика не было, и он, сняв ботинки, прошел туда босиком. В зале было прохладно, тихо, лишь строгие команды тренера отдавались гулким эхом где-то под потолком. В шеренге ребят, которые бегали, прыгали через скакалочки, наклонялись и махали руками, широкоплечий Темка просто терялся – все тут были широкоплечими, коренастыми такими бычками, и у всех прическа бобриком.
Толик все ждал, когда начнется бой, хотел посмотреть на Темку, как это тут у него получается, но на ринг Темку так и не выпустили. Он прыгал в углу с каким-то парнем, бил ему по кожаным лапам, и все. Зато стали драться двое других. Один парень был белобрысый, с челочкой и бесцветными маленькими глазками. Он все время скакал, мельтешил, подныривал под противника и все время нарывался на выставленный кулак. Казалось, другой парень, черненький такой и очень спокойный, лишь тем и занимался, что подставлял белобрысому свой кулак.
Тренер хвалил черненького, а белобрысому говорил, чтобы тот противника завлекал, а не мельтешил. Наконец с челочкой допрыгался. Черненький все выставлял, выставлял один кулак, а потом выждал момент – и как саданул второй рукой по белобрысому! Тот закачался, и у него носом пошла кровь.
Толик уже совсем было увлекся боем, но, как только у белого побежала кровь, отправился в коридор. Уж очень противно стало глядеть, как белобрысый бодро улыбался, хотя в глазках у него было совсем другое.
Только что Толик сам дрался – не понарошку, а на самом деле, и разбил губу длинному Цыпе, и сам плевался кровью возле колонки, но там была драка, там была война.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76