Мне
показалось, что по перилам скользнула черная тень - неужели кошка? Моника
судорожным движением схватила мою руку, я ощутил ее частый, тревожный пульс.
Вот мы уже близко: не более тридцати метров разделяет нас, но тут
произошло неожиданное. Сила ветра ничуть не изменилась, однако парусник
внезапно увеличил скорость, и за секунду расстояние между нами резко
возросло.
- Уходят! - крикнул Танкред. - Прожектор! Я повиновался. Яркий пучок
света вонзился в ночную мглу. На мгновение наш прожектор выхватил из
зыбкого, нереального месива четкую картину. Высокий борт, витая корма,
паруса... Судно развило немыслимую для парусной яхты скорость, словно
огромная птица, влетело оно в клубящийся туман и растаяло.
Тут случилось такое, о чем я и сегодня не могу вспоминать без ужаса.
Эбба, сидевшая рядом с Моникой, вдруг вытянула руки вперед и закричала
звонким, срывающимся голосом:
- Йорген! Йорген!
Она поднялась и, хватая воздух руками, слепо таращилась в туман, туда,
где скрылся корабль. Моника выпустила мою руку и попыталась ее обнять, но
Эбба, казалось, ее не заметила, она кричала, как раненая птица, и рвалась
прочь. Танкред бросил руль и в отчаянном броске повалил ее на дно лодки. Все
закачалось у меня перед глазами, я услышал, как он кричит:
- Моника, сядь к рулю!
Не понимаю, как мы не перевернулись? Монике чудом удалось добраться до
кормы и выключить двигатель. Лодка выровнялась.
Плотная стена серого тумана стояла прямо передо мной, мы буквально
уткнулись в нее носом. Эбба уже не кричала, а громко плакала. Танкред сжимал
ее в объятиях и что-то тихо говорил. Я был перепутан, оцепенел, как кролик,
и едва дышал. Наконец, я сообразил, что пора уже выключить бесполезный
прожектор. Пальцы с трудом повиновались - видно, я еще не полностью
восстановился после полученного удара по голове.
Эбба тем временем затихла и Танкред усаживался с ней на скамью в центре
лодки.
- Пауль, - попросил он, - помоги, я хочу закурить... Я попытался зажечь
ему спичку. - одной рукой он все еще крепко прижимал к себе Эббу, которая
уткнулась лицом ему в грудь и тихо вздыхала, но у меня ничего не вышло.
- Давай лучше я помогу, - сказала Моника и подобралась к нам с кормы.
Мы все, кроме Эббы, закурили.
- Ну что ж... - сказал Танкред негромко, - по крайней мере, мы живы и
увидели все, что нужно. Моника, ты сможешь вести лодку?
- Давай я!.. - поспешил я вмешаться.
- Мне тут ближе, - ответила Моника, - а то как бы нам не перевернуться!
Она без особых проблем запустила мотор и повернула руль. Лодка пошла
назад.
- Но как же им удалось так быстро уйти? - спросил я. Танкред глубоко
затянулся. Потом выдохнул дым.
- Разумеется, у них есть мотор. Мощный и довольно бесшумный дизельный
двигатель. Как только мы слишком приблизились, они его включили. Нам его,
конечно, было не слышно - наша мельница трещит, как адская машина... А дым
от выхлопа мы бы увидели, не будь тумана.
- Давай я попробую выключить мотор! - предложила Моника. - Может услышим
что-нибудь?
Мы так и сделали. Но ничего слышно не было, кроме шума ветра я крика
чаек.
- Они тоже выключили двигатель, - сухо прокомментировал Танкред. - Он им
больше не нужен. И уж, конечно, им вовсе не нужно, чтобы мы их услышали...
Нет уж, давайте-ка постараемся поскорее добраться до берега. Устроим
Карстену маленькую радость - ночной визит четырех друзей.
* * *
Оказавшись на берегу, мы увидели, что у горящего дома собрались люди. Они
стояли кучкой на почтительном расстоянии и глазели. Ни один не принес ведра
воды.
- Старо, как мир, - сказал Танкред, - Норвежцы, по сути, всегда были
нацией зрителей и зевак.
Я сделал несколько шагов и тронул за плечо какого-то мужчину.
- Может быть, стоит еще попытаться потушить пожар? Человек обернулся, и я
увидел, что это - пастор. В свете трескучего пожара он выглядел не таким
допотопным, как среди белого дня. Его фанатичное лицо, казалось, обрело
значительность, он праздновал победу.
- Нет, брат мой, нет! Ничто не спасет Содом и Гоморру! Никто не спасется
от гнева Господня! Карающая рука постигла великого грешника... Никто не
может позволить себе заигрывать с дьяволом.
Мы направились к Йерну и добрались без приключений, разве что я пару раз
споткнулся и Эбба еще раз-другой принималась всхлипывать. Танкред вел ее за
руку, а в другой руке нес большую сумку, остальные вещи они оставили в
Лиллезунде. Мы с Моникой прошли всю дорогу в обнимку. Сегодня она спасла мне
жизнь - как странно... Я наклонил голову и тихо сказал:
- Я люблю тебя.
* * *
На следующее утро к нам явился инспектор Сёренсен и устроил настоящий
допрос. Потом я связался по телефону с архитектором Арстадом, чтобы сообщить
Арне о случившемся. Арстад ответил, что Краг-Андерсен, действительно,
переночевал у него, но час назад ушел. Он, пообещал сразу же все передать,
как только тот вернется.
Известие о пожаре и об исчезновении излома ценнейших произведений
искусства распространялось со скоростью огня в степи, вечерние газеты вышли
с сенсационными заголовками, а еще днем нас "навестила" целая комиссия из
полиции Кристианзанда; нас допрашивали вместе и по отдельности взяли
подписку о невыезде. Мы обязались не покидать пределы Хайландета впредь до
дальнейших распоряжений. Надо сказать, эта история подняла на ноги всю
полицию Норвегии, и в утренних газетах были опубликованы словесные портреты
Рейна и Пале вместе с подробным описанием корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69