Оно, наверное, просто присохло, я ведь не
открывал его с тех пор, как поставил стекло. Я не хотел рисковать: если это
стекло опять разобьется, то стекольщика в Лиллезунде мне теперь не найти,
как. вы знаете. Хотя возможно, это кому-нибудь покажется нелепым.
В голосе Арне звучала нескрываемая обида. Он достал сигарету и закурил, а
Эбба спокойно ответила:
- Нет, почему же? Я все понимаю. Но сейчас я прошу твоего разрешения его
открыть.
- Пожалуйста! Конечно! Если сможешь.
- Постараюсь, - сказала она и спросила: - У кого-нибудь есть нож?
Я достал из кармана свой перочинный нож, открыл лезвие и хотел попытаться
сам, но Эбба решительно взяла дело в свои руки. Она забрала у меня нож и
принялась осторожно обрабатывать раму по всему периметру. Наконец старое
дерево затрещало, рама подалась, и окно капитанской спальни с жалобным
вздохом распахнулось.
- Вот видите! - очень довольная собой, проговорила Эбба. - Из меня вышел
бы неплохой грабитель.
Она выглянула наружу и стала внимательно осматривать наружную стену и
угол дама. Потом она посмотрела вниз и вскрикнула.
- Что там? - спросил я.
Мы стояли позади нее, крайне заинтригованные.
- Посмотри сам! - заявила она тоном триумфатора.
Там, куда она указывала, был виден еще один небольшой причал, полускрытый
крупной скалой, выдающейся в море. На краю мостков стояла... пара сапог!
Неужто сапог" капитана?
- Ну, кажется, я наконец кое-что поняла... Не такая уж жуткая тайна...
Арне, тащи свой фонарь, я поведу вас в экспедицию!
Мы вышли из комнаты и спустились вниз. Эбба с усердием юного терьера
мчалась впереди. Ее личико светилось воодушевлением: исчезновение супруга,
кажется, вызвало у нее лишь новый прилив энергии.
У мостков была привязана небольшая лодочка, и пока я с тупым изумлением
таращился на сапоги - разумеется, это были знакомые нам капитанские сапоги -
Эбба спустилась в лодку.
- Идите ко мне! - крикнула она. - Все на борт! И отвяжите канат.
Арне озадаченно спросил:
- Ты полагаешь, нам надо куда-то плыть?
- Непременно. Прогулка перед завтраком поднимает аппетит. Морские
гонки... на пять метров. Ну, залезай!
Моника уже была в лодке, мы с Арне последовали за ней, прихватив
причальный канат. Эбба устроилась на носу в необычной позе: она легла на
живот.
- Пригнитесь! - скомандовала она. - В голубой грот!
Полный вперед!
Она ухватилась за одну из свай и направила лодку под причал. Пройдя пару
метров под мостками, мы, к моему удивлению, проникли вглубь скалы. Стало
темно и гулко. Я выпрямился и поднял голову. В лодке свободно можно было
сидеть. Арне зажег фонарь. Мы находились в довольно просторной пещере.
- Дай-ка мне лампу, - сказала Эбба.
Арне повиновался. Эбба посветила вперед. Прямо по носу лодки возвышалась
глухая скала. Мы подобрались к ней поближе. Эбба внимательно осматривала
поросшую водорослями поверхность скалы, держа фонарь то в одной, то в другой
руке, пока, наконец, не воскликнула: - Вот!
Я и сам уже понял: скала не была сплошной, здесь был небольшой лаз, узкий
проход, задвинутый дощатой заслонкой. Заслонка эта была покрыта теми же
водорослями, и если бы мы не подобрались к ней вплотную, заметить ее было бы
невозможно. Здесь же мы нашли и порожек, своего рода скальную ступень, куда
мы и причалили.
- Недурно замаскировано? - не без гордости проговорила наша
предводительница, как будто это было делом ее собственных рук, впрочем, Эбба
имела право гордиться собой. - Я полезу вперед, а вы за мной!
Она отодвинула доску и аккуратно поставила ее на ступеньку, едва
возвышавшуюся над водой. Перед нами открылась глубокая, совершенно черная
нора. Отважная Эбба на четвереньках полезла вперед. За ней двинулся Арне,
потом Моника и, замыкающим, я. Лодку я привязал к крюку, который мы при
внимательном осмотре обнаружили, как только отодвинули заслонку. Через
семь-восемь метров Проход расширился - потолок резко пошел вверх. Здесь уже
можно было встать на ноги. По-моему, тут основательно потрудились киркой и
лопатой, без сомнения, стены и свод уже были делом рук человеческих.
Ступая следом за Моникой, я вновь ощутил прилив отчаянной, щемящей
нежности. Вот она, совсем рядом... Но она меня избегала: возможно, она и
сама еще не разобралась в своих чувствах? О чем они говорили вчера с Арне?
Они долго были наедине. Боже мой! Злая, тяжелая ревность зашевелилась во
мне. Повинуясь внезапному импульсу, я протянул руку и легонько пожал ее
холодные пальчики. Она повернула ко мне лицо, колеблющийся свет фонаря
осветил ее ласковую улыбку, и легкое ответное рукопожатие наполнило мое
сердце сладкой надеждой. Нет, она не отказалась от меня ради Арне!
Путь наш тем временем шел вверх, и вскоре мы оказались перед каменной
лестницей, очень крутой и узкой. Эбба осветила фонариком высокие каменные
ступени, в ширину они были не более полуметра.
- Мы находимся внутри дома, - сказала она тоном, не допускающим
возражений. - Вот наружная стена! (в самом деле, круг света от фонаря
скользил по отвесной каменной кладке) Ступайте осторожно! А вот перила...
Лестница завершалась небольшой площадкой - дальше шла стена. Эбба нашла
на ней некое подобие ручки и надавила. Открылась дверь и мгновение спустя мы
оказались в желтой комнате.
Потайная дверь находилась как раз за зеркалом, которое было привинчено к
ней с таким расчетом, чтобы полностью скрыть. А еще через несколько минут
Эбба обнаружила механизм, позволяющий открывать дверь изнутри;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69