Сталкиваться с полицией мне совершенно не хотелось. Но, с другой стороны, в момент убийства меня в отеле не было – портье может это подтвердить. И как свидетель я никакой ценности не представлял – в худшем случае меня попросят показать паспорт. А вот услышать какую-то ценную наводку я и вправду мог.
Я толкнул стеклянную дверь и по винтовой лестнице поднялся на второй этаж. Тело, помещенное в пластмассовый чехол и пристегнутое ремнями к носилкам, лежало слева от стойки портье, в холле, где, похоже, по утрам постояльцы пили кофе. Сейчас там толкалось человек шесть – полицейские, санитары в форме, снимающий отпечатки пальцев эксперт в штатском, фотограф с «кэноном» и тот же негр-портье. Один из полицейских – молодой коротко стриженый парень в кепи – без особого интереса посмотрел на меня.
– Что случилось? – спросил я у портье.
– Сердечный приступ, – торопливо ответил негр. Он явно хотел, чтобы всё это поскорее вошло в норму. – 401-й?
– Да, 401-й.
Портье протянул мне ключ.
Полицейский подошел ко мне и отдал честь.
– Старший инспектор Бонжан, комиссариат 5-го округа. Я могу задать вам пару вопросов?
– Разумеется.
Я взглянул еще раз на тело, лежавшее на носилках, и сказал портье:
– Я бы чего-нибудь выпил, – потом посмотрел на полицейского и добавил. – Вы не хотите?
Полицейский с улыбкой поблагодарил меня – весь его вид говорил, что он на работе. Я не жалел, что так очевидно глупо предложил ему выпить – по-моему, я отыграл эту сценку вполне естественно. А выпивка всегда позволяет задержаться.
Справа от стойки был небольшой бар с тремя высокими табуретами, в котором обслуживал тот же портье.
– Виски, – сказал я ему и взобрался на крайний табурет.
– «Баллентайнз», «Джек Дэниэлс»?
– «Джек Дэниэлс», двойной.
Полицейский подошел к стойке и положил на нее желтый блокнот в клеточку.
– Ваше имя и фамилия, пожалуйста. У вас с собой есть документ?
– Эрнесто Лопес. Да вот мой паспорт, вам так будет удобнее.
Пока полицейский доставал ручку, я успел придумать себе домашний адрес: Сарагоса, улица Кальдерона, 16. Но полицейский счел этот вопрос лишним – он лишь переписал фамилию и номер паспорта.
– Когда вы остановились здесь?
– Сегодня вечером.
– Лед? Содовая? – спросил портье.
Я знаком остановил его, взял стакан и отхлебнул половину.
– Извините! – сказал я полицейскому.
Его прозрачно-голубые глаза не выражали никаких эмоций.
– Посмотрите, пожалуйста, на человека, который лежит на носилках. Вы не сталкивались с ним?
Я допил виски, поставил стакан и обернулся. По знаку допрашивающего меня полицейского его коллега отстегнул молнию почти до груди трупа. Штайнер был в темном костюме с белой рубашкой и галстуком, в которых он, по-моему, и обедал на теплоходике, на бато-муш. Его лошадиная голова была повернута к нам, глаза закрыты, крошечный лоб неандертальца сморщен, как от внезапной боли.
Странная вещь, в его бутоньерке остался цветок. Но это была не роза, с которыми к вам во всех парижских ресторанах и кафе пристают смуглые уличные торговцы, арабы или бенгальцы. Нет, Штайнер элегантно украсил свой темно-синий, почти черный костюм двойным цветком герани.
– Так что? – спросил инспектор.
– Нет, я его не видел, – очнулся я, знаком попросил портье налить мне еще порцию и добавил. – Я снял номер вечером, где-то около девяти, и сразу пошел ужинать. А вернулся вот только сейчас.
– Спасибо, месье, – полицейский закрыл блокнот и попытался сунуть его в карман. Блокнот не помещался.
– Сожалею, что не смог вам помочь, – вежливо отозвался я.
Новая порция виски позволяла мне задержаться в холле еще минут на пять-десять. Инспектор отдал распоряжение санитарам – они подхватили носилки и пошли вниз, чертыхаясь на крутой винтовой лестнице. Уходя, полицейский обернулся к портье.
– Завтра в десять, – напомнил он.
– Конечно! Спасибо, г-н старший инспектор.
Видимо, портье удалось уговорить полицейских убраться поскорее. Не лучшая реклама гостинице – люди приезжают в Париж, чтобы наслаждаться жизнью, а не сталкиваться со смертью. Эксперты тоже потянулись на выход.
В ответ на мой вопросительный взгляд портье жестом попросил меня подождать и набрал номер по телефону.
– Месье Оди? Это Венсент. Они уже ушли, месье Оди. Да, месье Оди. Не знаю, может быть, теперь вам и нет смысла приезжать. Нет-нет, месье Оди, говорю вам, большого шума не было. Конечно, месье Оди! Спокойной ночи, месье Оди!
Портье повесил трубку и пожаловался мне:
– Что за ночь! Ну почему это должно было случиться в мое дежурство!
– Инфаркты случаются, – невинно произнес я.
Портье высунулся в холл, чтобы убедиться, что никого из экспертов не осталось. Ему явно хотелось снять стресс, а пить на дежурстве он не мог. Он вышел из-за стойки и показал мне на кресло у окна.
– Тот господин из 404-го – он немец – сидел вон там. Он заказал кофе и смотрел проспекты, вероятно, кого-то ждал. Ему было жарко, он даже открыл окно. Потом уезжали жильцы из 502-го, я отвлекся. У них было много вещей, они даже попросили шофера такси подняться, чтобы помочь им – я-то не имею права отходить отсюда, а Миланка уже ушла. Потом пришли те два господина. Похоже, господин из 404-го ждал не их, потому что он был недоволен. Те двое ничего не заказывали, просто сидели там, разговаривали. А потом тому господину из 404-го стало плохо, он завалился всем телом на бок. И те двое сразу бросились бежать со всех ног. Как вы думаете – они ведь могли и меня убить как свидетеля?
Негр замолчал, подумал и добавил:
– Я, наверное, не должен никому об этом рассказывать. Ну, кроме полиции.
Я согласно кивнул, закончил вторую порцию виски и попросил следующую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85