И не его беда, что люди не летают словно птицы. Ну что, команда. На базу? На базу!
Эпизод 2.
— Диспетчерская вызывает тринадцатую машину. Тринадцатая машина! Срочно ответьте диспетчерской.
Боб отлип от стекла, по которому текли грустные капли двухчасового дождя. Он всегда становился грустным во время двухчасового дождя. Странно. Девятичасовой утренний и двадцати часовой вечерний его не заводили. Сам Боб говорил, что это ностальгия.
Я его не понимал. Как может десятиминутный, запрограммированный машинами дождь вызывать грусть по родине. Все он врет. Скорее всего, у Боба портилось настроение оттого, что в дождь он не мог сбегать в магазин. Да его никто и не отпустит. После случая с Директором я решил подстраховаться и отработать оставшийся день честно.
— Тринадцатая!
Я отложил в сторону только что купленный журнал для мужчин преклонного возраста под названием “Садоводство в экстремальных условиях семьи”, переключил рацию на громкую связь и возвестил о своем присутствии:
— Тринадцатая на связи. У нас поломка в четвертом двигателе. Пытаемся залатать пробоины и устранить пожар. Жертв и разрушений нет.
Диспетчер оценил ситуацию и посочувствовал:
— Как только справитесь с пожаром, отправляйтесь на проспект Космонавтов. Точный адрес на мониторе. Срочно требуется ваше присутствие. Неординарная ситуация.
— Что там еще? — ехать в такую даль не хотелось.
— Точных данных нет. Запрос поступил по линии милиции. По нашим сведениям там уже три их экипажа. Подтягиваются пожарные и скорые со всего города.
— Нас там только не хватало, — точно. Ехать абсолютно не хочется.
— Говорят, без подразделения 000 не справятся. Вероятно, нештатная ситуация. Просили специально ваш экипаж.
Это приятно. Это почетно. Но нисколько не прибавляет энтузиазма.
— …и, об этом просил сам Директор.
Милашка завелась, даже не дослушав до конца, и с места взяла в карьер.
— Как там он? — спросил Боб, всеми силами стараясь удержаться в кресле на поворотах.
— Выпил анальгин, и только что уехал инспектировать следующую команду. Передавал вам привет. У вас все?
— Все.
Я отключил рацию.
— Милашка. Командир в водительском кресле! Сбавь обороты.
Спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать послушно сбавила обороты, но увеличила тягу. Скорость стала повыше, но гул в ушах исчез.
— Ты бы сирену погромче включила, а то Директор не услышит, — съязвил я. В ответ за бортом раздался вой межгалактического звездолета на разгоне. Язва.
— Что там могло случиться? — это Боб. Он еще никак не может отойти от потери подарка самого Директора. Перерыл весь котлован два раза, но нашел только металлическую крышку. Привязал шнурок и повесил на шею. Говорит — талисман. А я считаю — жаба.
— Приедем, узнаем.
— Герасима будить?
— Ну, ты даешь, Боб. Он же вымотался, как портянка. Тебе бы так работать, как ему. Мозгами ворочать, не руками махать.
— Это да, — согласился Боб. — А я и не говорю ничего. Просто подумал…
— Вот это и оставь Герасиму. Думать.
Чего это я на него взъелся? Неужто из-за варенья? Может быть и из-за варенья. На мой день рождения Директор не придумал ничего лучшего, как всучить мне самоучитель по ухаживанию за новорожденными. Комик. Хоть и Директор.
— Милашка. Будешь так гнать, гусеницы раньше времени сотрешь, — попытался вразумить я спецмашину, которая, по ее личному мнению, могла взлететь, если хорошо разогнаться. — А наш лимит на эту неделю исчерпан. Снова в долг залезать?
— Простите, командор, что сообщаю это только сейчас, но я позволила себе обменять десять тонн удобрения, которые вот уже четыре года лежали без дела, на полный комплект внесезонных гусениц.
— И я узнаю об этом только сейчас? — командир я, или не командир?
— Простите, командор. Но я посчитала сделку обоснованной. У нас удобрения, как…
— Понял тебя, Милашка, — прервал я ее. Боб еще не совсем освоился с нашим языком и второму номеру совсем не обязательно знать все тонкости товарообмена. — С кем поменялась-то? — поинтересовался я.
— С милицией и поменялась, — призналась Милашка.
— Так у них у самих хватает этого…
— Поняла вас, командор. Но сделанного не вернешь. Тем более они не записали мой бортовой номер.
Иногда я уважаю эту груду металлолома. Хоть с норовом, но откровенная душка. Мыслит на три дня вперед. Надо бы договориться в гараже, чтобы заменили на кресле американца новые подлокотники. Старые янкель совсем изгрыз.
— Подъезжаем, — возвестил грустный Боб, сверившись с картой города. Координаты на восьмом мониторе в третьем ряду полностью соответствовали голографическим координатам на фасаде здания.
Впрочем, и так ясно, что мы приехали именно туда, куда так спешили. Шесть милицейских танков, дюжина контейнеровозов скорой помощи и три десантно-спасательных автобуса пожарников.
Огласив проспект дополнительными сиренами, которые прошлым летом “Милашка” сперла с боевого крейсера дальней космической разведки, мы стали протискиваться поближе к точке происшествия.
— Фазе, мазе, лав ю бразе! Что творится то! — иногда Боб, в минуты сильного волнения, переходит на родной язык.
Разберемся, что творится. Раз столько народу собралось, знать дело серьезное. Прошлый раз подобное случилось, если память не изменяет, три года назад, когда инопланетный космический корабль без опознавательных знаков с флагом Меркурия на бортах приземлился без разрешения на главной площади столицы. Вот где шума то было. Одних уполномоченных два эшелона пригнали. Специально ветку железнодорожную для этого протянули. А оказалось, дело банки с черной икрой не стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115