На лобовом фонаре Милашки уже красовалась табличка, указывающая, что данный транспорт перевозит детей. Борта Милашки были покрыты цветными рисунками в виде цветочков, кузнечиков и лопоухих монстров, держащих в клешнях зеленых крокодилов в связь-шляпах.
— Повторите, что я сказала! — Министр выпучила глаза и недвусмысленно вертела перед моим носом указкой.
— Детей руками не бить. Голос не повышать. Не забыть одеть бронежилет, — повторил я последние наставления Министра и, не дожидаясь официального приказа, направился в сторону школы.
Мимо меня, к Милашке просвистел Герасим, успевший на ходу весело подмигнуть и сообщить, что уроки плавания являются его самыми любимыми уроками. Третий номер скрылся в Милашке, но через секунду появился вновь, волоча за собой контейнер со свинцовыми болванками, которыми мы подпирали колеса спецмашины на крутых спусках, и бухту супер прочных веревок, которыми Милашка привязывалась в случае сильного ветра.
Министр, наблюдавшая сборы Герасима, только успела поинтересоваться, для чего все это надо? Герасим на ходу ответил, что у него собственная технология учебного процесса и пообещал, что через пару занятий ученики будут чувствовать себя в воде, как собаки. После чего скрылся в здании бассейна.
Спасательская работа требует от человека собранности воли и мысли. Нас готовили к тому, что мы обязаны в любой ситуации оставаться на высоте. Спокойствие человека, вот основная задача спасателей подразделения 000. И не важно, вызваны мы для тушения пожара, подметания улиц, либо как сегодня, для воспитания подрастающего поколения. У людей случилась беда, и мы, спасатели, обязаны сделать все, чтобы исправить ошибки судьбы.
Предавшись умным размышлениям о важности своей профессии, я даже не заметил, как оказался на нужном этаже-классе. Предъявив удостоверение охране, и миновав две металлические шлюзовые двери, я ступил в святую святых детства.
Многое изменилось с тех пор, когда я в последний раз посещал школу. В мое время не было коридора из бронированного стекла, отделяющего учителя от учеников. На полу не было надписей, предупреждающих о возможных неприятностях в случае схода с дорожки. И ученики не сидели за решетками.
Всего их было четверо. Три мальчика и одна девочка. Глазки злые, бровки нахмурены, носики насуплены. Недовольные тем, что нашлась замена учителю.
— Садитесь дети! — сказал я первое, что пришло на ум. Никто, правда и не думал вставать при моем появлении, но звук собственного голоса вселил в душу некоторую уверенность.
Бочком протиснувшись мимо двух механических охранников, внимательно наблюдающих за детьми, я взобрался на высокое учительское кресло и открыл классный ноутбук.
— Произведем перекличку, — именно так, по моему мнению, должны были начинаться все нормальные уроки в первом классе. — Бродский?
Мальчик с ушами вундеркинда, но с глазами недоучившегося спасателя скинул ноги со стола и встал:
— Ученик первого класса, чтоб его, Мишка Бродский, на ваши вопросы отвечать не намерен. Позовите моего папу. Я требую смены обучающего персонала.
— Садись, два, — в школе спасателей нас учили, отказ от дачи показаний приравнивается к повторному преступлению. Наказание за это должно быть быстрое и по возможности жестокое.
Нажав на клавишу с фамилией Мишки Бродского, я понял, что не ошибся в составе преступления. Круглый двоечник. Тридцать восемь двоек и пятнадцать единиц. А ведь только второе сентября.
Следующим по списку значился Ваня Иванов. Отъевшийся маленький проказник, пытающийся выбраться из класса при помощи автономного резака. Но решетки на учебном месте, слава богу, были ему не под силу.
На мое предложение познакомиться, Ванюша пообещал, что обязательно познакомится. Но на кладбище, где я буду лежать в самом скором времени.
— Садись, шалунишка, — улыбнулся я несмышленышу. — Два! Родителей вызывать не будем. Я к ним потом сам приеду. На красивой черной машине. И мы еще посмотрим, у кого лопаты больше.
Ванюшка посмотрел на меня уважительно и, убрав резак, спокойно разлегся на кровати. Пусть уж лучше книжку читает.
— Ученица первого класса Машенька, — весело и задорно представилась девочка с огромными красными связь-бантами. — Кстати, единственная дочка генерального Директора уральского машиностроительного концерна.
— Садись, Маша с уралмаша. Два.
— За что? — возмутилась девочка Маша, выпучивая глазки.
— За ответ не по теме, — смачно вдавливая клавишу с цифрой «два», ответил я. — Гордиться надо не родителями, а страной, в которой выпала честь родиться твоим родителям. А где у нас Вовочка?
Ученик Вовочка отыскался на детской площадке, вырезающим, из куска парты, рогатку. Оба охранника, привлеченных мною для водворения ученика за парту, перегорели в первые же минуты яростной борьбы. Наблюдая из-за бронированного стекла за дымящимися останками охранников, я решил оставить нервного мальчика в покое. Больше всего на свете я ценил количество собственных нервов.
— Итак, ребята, — привлекая внимание учеников легким постукиванием кресла о пол, начал я занятия. — Кто скажет, о чем вы говорили на прошлом уроке?
Умненькая девочка Маша с Уралмаша первой подняла руку.
— Превращение непостоянной константы в постоянную при воздействие на нее биоэнергетическими модулями в изотопном поле, — выпалила Машенька и, мило улыбнулась.
Мда. В мое время в первом классе изучали совсем другие вещи. Без посторонней помощи здесь не обойтись.
— Милашка! — я подул в связь-галстук для лучшей слышимости. — Командир на связи. Срочно нужна помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115