Майор Сергеев!
Шаман, бившийся до этого в истерике, заулыбался во все щеки и, подскочив к Объекту, стал душить себя руками. Очевидно, данное проявление чувств говорило о полном согласии со словами Директора.
Сорвав с головы связь-ушанку и сунув ее в руки обалдевшего Боба, я склонился над покойником и, стиснув зубы, прошептал:
— Какими нитками зашивать, гад!!!
Объект, по счастливому стечению оказавшийся не больным, а как бы уже трупом, дернул уголками губ и чуть слышно прошептал:
— Синими…
— Команда! Работаем! — гаркнул я. — Милашка, срочно сюда Герасима. В любом состоянии. Но, со швейной машинкой.
Эпизод 7.
— Тринадцатую машину вызывает диспетчер.
— Тринадцатая машина слушает.
— Тринадцатая машина готова к работе?
— Тринадцатая машина готова к работе.
Несколько секунд тишины.
— Ребята. У вас все нормально?
Второй номер поворачивается в мою сторону.
— Командир, у нас все нормально?
— Милашка, Герасим спит? Как суслик? Значит, все нормально.
— Диспетчерская. У тринадцатой машины все нормально.
— Ни пожаров главного двигателя, ни проколов колес, ни заблудших старушек? И американец есть не хочет?
— Вроде нет, — прислушивается к тихому урчанию в желудке Боб. — Сытый я.
— Да? Ну, ладно. Все же вы после смены к психологу зайдите. Хорошо? Странные вы какие-то сегодня. А по вызову сможете выехать?
— А что нам мешает? Хоть сейчас.
— Тогда пересылаю координаты и подробности. Вы, ребята, все-таки сходите к психологу.
— Сходим, сходим. Конец связи.
Боб отключил канал. Милашка приняла координаты. Герасим перевернулся на другой бок.
— Мыша! Что нам сегодня подкинули? — я оторвался от ознакомительного пролистывания ежедневной утренней газеты «Вечерние новости».
— Вызов с Литейного переулка. Дом такой-то. В скоростном лифте застряли тринадцать человек. Звонок о помощи поступил пятьдесят две секунды назад.
— Направление Литейный переулок. Скорость выше средней. Знаки оповещения обычные. Гудок и цветные гирлянды по бортам. Вперед!
Спецмашина подразделения 000, значащаяся в списках под номером тринадцать, неторопливо вырулила с территории парка Труда и Отдыха и, пропустив колонну мусоровозов, не спеша, обгоняя транспорт четных налогоплательщиков, покатила по направлению к Литейному переулку.
— Стоп! — срываюсь я с места и пытаюсь дотянуться до панели связи.
Милашка от неожиданности тормозит всеми гусеницами и колесами, оставляя на пластике проспекта две широкие канавы глубиной до двух метров.
Второй номер, утыкается лицом в ветровое стекло, оставляя на нем отпечатки не обтертых от мороженого губ.
В спальном отсеке слышатся кратковременные глухие удары. Видать, Герасим забрался спать на третью полку.
— Стоп, — повторяю я команду. — Срочно вызвать диспетчерскую.
Милашка судорожно настраивается на волну Службы и, соединившись, моргает зелеными лампочками.
— Слушает диспетчерская.
— Пока что майор Сергеев это. Тринадцатая машина.
— Узнали, Сергеев. Долго работать до пенсии будете.
— Я по поводу вызова…
— Уточненных данных не поступало.
— К черту данные. Я не об этом. Вы куда нас посылаете? Лифтерами работать? А они чем занимаются? Мы спасатели, или мальчики на побегушках? Директор в курсе?
— Отвечаю по порядку заданных вопросов, майор Сергеев. Вас посылают извлечь из застрявшего лифта тринадцать человек. У лифтеров сегодня день профилактики. Им только что наклеили противоспидывые пластыри. Вы спасатели, а не мальчики на побегушках. Директор Службы сидит рядом и пьет чай с печенюхами. Передать ему микрофон?
— Не стоит, — обида накатывает, словно морской прибой на раскаленную лаву. — У нас тут, кстати, пожар в главном двигателе.
— Не сочиняйте, Сергеев. Датчики показывают, что у вас стабильное состояние.
— Колеса. Все. Разом.
— По теории вероятности такое возможно только раз в тысячу лет. А последний раз все колеса на вашей спецмашине спускали на прошлой неделе.
— А старух кто будет через трассы переводить? — срываюсь я в крик.
Диспетчерская невозмутима.
— Все учтенные, как вы изволили высказаться, старухи, сегодня сидят дома и ждут доставки пенсии. Кстати, майор Сергеев, Директор интересуется, ваш экипаж не хочет заняться развозом пенсионных вкладов?
— Мой экипаж, дорогая диспетчерская, едет вызволять тринадцать человек, которые застряли в скоростном лифте на Литейном проезде! Конец связи!
Тумблер с треском отваливается от панели связи, и Милашка осуждающе подмаргивает красной лампочкой.
— Извини, не сдержался, — психую я, и падаю в кресло водителя. — Нет! Вы слышали, как она со мной нагло разговаривала? Ей же плевать на наши внутренние проблемы. Ей неинтересно, что мы целыми днями колеса меняем. Пенсию развозить!? Может нам еще санитарами на полставки устроиться в дом Малютки? Спа-са-те-ли!!!
— Я есть захотел, — наконец-то подал умные признаки жизни второй номер. — Очень захотел!
Милашка с глухим треском вовремя опускает предохранительную сетку, разделяющую правую и левую сторону кабины. Я пытаюсь дотянуться сквозь крупную ячейку сетки до американца, который спешно закидывает личные вещи в рюкзак.
— Куда, американская мечта? Сбежать захотел? Мы тебя где угодно найдем. Хоть на краю света, хоть дальше, в твоей Америке. Не выпускать!
Милашке ничего не остается, как выполнить приказ командира. Двери заблокированы, стекла подняты, Боб мечется в поисках выхода.
— Ы-ых! — усилием воли я выпускаю из себя дух злого командира. Устал я. Стал невыдержанным. Грубым стал. Если дела так и дальше пойдут, то спишут раньше времени. — Ы-ыы-ых!
Милашка чувствует, что угроза конфликта миновала и неторопливо поднимает сетку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115