Она огляделась и тут же заснула опять. А когда окончательно пришла в себя, светило яркое солнце, и она чувствовала себя гораздо лучше. Правда, была еще очень слаба, хотела пить, но зато осталась жива и надеялась жить дальше.
Вскоре в каюте появилась Амисия с подносом.
– Похоже, ты выздоравливаешь.
Лайонин поела горячего супа с ломтиком хлеба.
– Вот Морелл обрадуется, узнав, что ты так скоро пришла в себя, – хмыкнула Амисия, хитро глядя на пленницу.
Графиня поняла, о чем идет речь, и, съев еще немного супа, устало откинулась на подушки.
– Теперь мне нужно уснуть, – пробормотала она, чувствуя пристальный взгляд Амисии. Она должна любой ценой заставить их поверить в свою тяжкую болезнь. А потом… потом всегда есть возможность, что сэр Морелл, увидев огромный живот, оставит ее в покое.
На следующий день силы почти возвратились к Лайонин, но она ничем не выдала себя перед Амисией. Сэр Морелл приходил ее навестить, но Лайонин что-то промямлила насчет ребенка, которого носит, и поспешно зажала рот рукой. Рыцарь ретировался, но она успела заметить его брезгливый взгляд. Амисия не сумела скрыть смеха, и Лайонин почувствовала, что эта женщина наслаждается тонкой игрой и не выдаст ее.
К концу дня корабль бросил якорь, и в каюту снова пришла Амисия.
– Теперь мы отправимся… к твоим родственникам. Поедешь рядом со мной и держись подальше от сэра Морелла, пока не оправишься.
Лайонин показалось, что она расслышала язвительные нотки в голосе женщины. У нее едва хватило времени выхватить из-под койки львиный пояс. Она не знала, какой инстинкт повелел ей спрятать украшение, но сейчас была рада, что повиновалась ему. А вот шкатулку Ранулфа из слоновой кости так и не удалось найти. Лайонин застегнула пояс под свободным шерстяным сюрко, над животом, и стянула вперед складки, чтобы казаться еще более грузной. Амисия заметила внезапно пополневшую талию, но ничего не сказала, поощряя ее притворство.
Однако Лайонин стало не до игры, когда ее подвели к борту судна. Ужасный веревочный трап раскачивался и норовил выскользнуть из-под ног. Ослабевшие руки тряслись от усталости и страха. Но давешний матрос осторожно обхватил ее и отнес в ожидавшую шлюпку.
– Постарайся не слишком выказывать свою симпатию даме, – прошипел Морелл.
– Я не позволю причинить вред ей или малышу. Ты клялся, что они будут в безопасности.
– И сдержу слово. Правда, ей придется вытерпеть немного боли, но это ее решение. Амисия, ты ничего не можешь с ней сделать? Она выглядит чуть живее, чем тряпичная кукла!
На какой-то момент взгляды женщин встретились в молчаливом понимании. Амисия, не отводя глаз, погладила бедро сэра Морелла. Они явно пришли к соглашению, эти двое: жертва и хищница, но обе – всего лишь женщины, а следовательно, вечные союзницы. Амисия едва заметно кивнула, и Лайонин, обмякнув, закрыла глаза.
– Она все еще очень больна, Морелл. Правду сказать, я боюсь за ее жизнь. До родов осталось меньше, чем я считала, и, думаю, ребенок беспокоит ее. Ты, конечно, можешь взять ее, даже в таком состоянии.
Амисия показала на бледную, бесчувственную пленницу.
– Нет, я предпочитаю женщин, а не никчемный узел лохмотьев. Найдем цирюльника и посмотрим, чем он сумеет ей помочь.
– А мне кажется, что лучше немедленно отправляться к вдове. Когда обнаружат брошенный корабль Черного Льва, пойдут толки и слухи. Нужно двигаться быстро, чтобы никто ничего не заметил.
– Тут ты права. Не хотелось бы, чтобы Ранулф де Уорбрук нашел жену до того, как я получу выкуп.
Оказалось, что спуск по трапу был сущей чепухой по сравнению с ездой верхом. Лайонин едва удавалось удержаться на спине животного. Она пыталась придумать способ побега, но они все время путешествовали по безлюдным местам, узким, крутым, каменистым тропкам, и немногие оставшиеся силы уходили на то, чтобы не упасть.
Сэр Морелл часто оглядывался, но она каждый раз успевала принять измученный вид. На второй день он перестал следить за ней, и Амисия едва заметно улыбнулась Лайонин. Впрочем, та ничем не ответила.
По ночам они раскидывали лагерь и разжигали небольшой костер, чтобы прогнать сырость. Лайонин удалось спрятать уголек, которым она нарисовала темные круги под глазами и зачернила впадины под скулами. Амисия странно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Как-то сэр Морелл взял ее за руку, и Лайонин с тяжелым вздохом привалилась к нему. Он оттолкнул ее, а она даже не смогла позволить себе легкой торжествующей улыбки!
На третий день они прибыли к старому каменному донжону с осыпающимися стенами и почти неразличимыми зубцами наверху. Их немедленно окликнул часовой.
– Сэр Морелл из Мальвуазена! – крикнул рыцарь, и ржавые колеса с оглушительным скрипом стали вращаться, открывая ворота. Мостик, перекинутый через пересохший, забитый мусором ров, уже не поднимался, поскольку цепи давно оборвались. Только решетка с железными наконечниками еще была на месте.
Больше никто не делал вид, что Лайонин везут к родственникам. Окружающие свободно рассуждали о выкупе, либо заключив, что пленница знает об их планах, либо посчитав ее слишком тяжело больной, чтобы понять, о чем идет речь. Лайонин усмехалась про себя. Что за глупцы!
Одна Амисия заметила количество еды, которое поглощала пленница. Только вчера лошадь Лайонин испугалась кролика, и ей пришлось потратить немало сил, чтобы укротить испуганное животное. Она не хотела мешком свалиться на жесткую землю, даже для того чтобы показать остальным, как больна и слаба.
Укротив лошадь, она подняла глаза и увидела улыбку Амисии» Та явно давала понять, что ее Лайонин не обманула, но их союз крепок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96