— Тейлор — мой учитель, и он научит меня всему, что мне следует знать.
— Значит, он останется твоим учителем и после замужества? Это не прекратится сразу после церемонии? Ты будешь жить по расписанию до конца дней своих?
Аманда резко поднялась и посмотрела на Хэнка сверху вниз.
— Вы невыносимы, профессор Монтгомери.
Хэнк продолжал сидеть, и его взгляд упирался в ноги Аманды — длинные, изящные ноги в черных чулках.
— Аманда, — прошептал он, и руки сами поднялись, чтобы обнять ее.
Но Аманда уже натягивала на себя еще не высохшее платье. Через минуту она была одета и укладывала волосы в тугой узел. Она отошла подальше от покрывала, где расположился Монтгомери вместе с едой.
— Я хочу поехать домой. Немедленно, — произнесла она так холодно, как только могла. Он сердито посмотрел на нее.
— Домой, в объятия того, кто тебя любит?
— Профессор Монтгомери, моя личная жизнь вас не касается. Как мне заставить вас понять это?
Одним движением он вскочил на ноги и оказался лицом к лицу с Амандой.
— Я пойму это, когда твоя жизнь будет твоей жизнью. А сейчас я вижу перед собой не женщину, а щенка, и Тейлор тянет тебя за поводок, заставляя делать то, что хочется ему.
— Это абсурд! Я сама распоряжаюсь своей жизнью. Я…
, — Докажи! — с вызовом сказал Хэнк. — Докажи, что Тейлору нужна ты, а не ранчо твоего отца, и я оставлю тебя в покое.
Она отступила назад. Он произнес вслух то, чего она втайне боялась.
— Ну конечно, ему нужна я, — чуть слышно произнесла она. — Тейлор любит меня и доказывает это каждый день. Каждый вечер он составляет для меня расписание. Он распоряжается моей едой, одеждой, он направляет обучение, он…
— Выполняет свою работу, для которой, собственно, и был нанят, — отрезал Хэнк. — Твой отец не может уволить его, пока он является твоим учителем. Тебе уже двадцать два, Аманда. Когда же закончится обучение? Когда с тебя снимут поводок и отпустят на свободу?
Он смутил и одновременно разозлил ее.
— Из-за вас у меня разболелась голова, профессор Монтгомери. Пожалуйста, отвезите меня домой.
— Домой, к этому ожившему автомату, которого, как ты говоришь, ты любишь? Да у моей машины больше чувств, чем у Тейлора Дрисколла.
Смущение покинуло Аманду, и ею полностью овладел гнев.
— И какие доказательства вам нужны? — резко спросила она. Она была готова сделать все, лишь бы он прекратил свои нападки. — Скажите, что нужно сделать, чтобы доказать, что Тейлор — это человек, которого я люблю.
— Страсть, — быстро ответил Хэнк. — Этот человек не способен на страсть. Если даже ты выйдешь за него замуж, все равно умрешь старой девой.
Она покраснела, уже не от гнева, а от смущения.
— Я попрошу его…
— Нет, ничего не проси у него. Пригласи к себе в комнату. Обними его. Сядь к нему на колени и перебирай пальцами волосы.
Аманда призвала на помощь все воображение, чтобы представить себя сидящей на коленях у Тейлора, но не смогла. Она отвернулась от Монтгомери и пошла к машине.
— Вы — испорченный человек, — сказала она.
Хэнк схватил ее за руку и притянул к себе, покрывая поцелуями, в которых желание мешалось с гневом.
Возможно, гнев Аманды заставил ее ответить ему, но она обняла его, притягивая к себе, а губы открылись навстречу ему, и она отдавалась поцелую с такой же готовностью, с какой всегда принимала от Монтгомери еду. Ее грудь прижалась к его груди, его колено проникло между ее колен, и Аманда потянулась к нему, позволив поддержать ее, так что касалась земли лишь кончиками пальцев левой ноги.
Хэнк оторвался от ее губ и начал целовать шею.
Тело Аманды горело и дрожало, сердце бешено билось, но ей удалось оттолкнуть Хэнка.
— Это вы называете страстью, профессор Монтгомери? — удалось ей произнести.
В его глазах было столько ярости, что он мог бы убить взглядом. Он ничего не сказал, только потянул покрывало за край и начал сворачивать его вместе с едой и тарелками. Затем запихнул все в коробку, которую забросил в машину.
— Садись, — скомандовал он, распахивая перед Амандой дверцу. Девушка повиновалась.
Он гнал машину к ранчо Колден слишком быстро, а потом долго возился в гараже с тормозами. Аманда начала выбираться из машины, но он остановил ее.
— Мы заключили пари, помнишь? Аманде не хотелось смотреть на него. Его руки, его губы, его еда, его слова — все превращало ее жизнь в ад.
— Ты должна заставить Тейлора проявить страсть, — сказал он.
— Профессор Монтгомери, я считаю…
— Зови меня просто Хэнк. Мы достаточно сблизились для этого.
Она по-прежнему смотрела только перед собой, мечтая, чтобы он навсегда убрался из ее жизни, и она смогла бы вернуться к тому, что знала и понимала.
— Это было сказано под влиянием момента, и я не думаю…
— Если выиграешь ты, я уеду из Кингмана. — Она повернулась к нему, и надежда, которая вспыхнула в ее взгляде, разозлила его. — Если выиграю я, ты пойдешь со мной на танцы сегодня же вечером.
"С тобой и Ривой Эйлер», — чуть не сказала Аманда, но поскольку она не собиралась проигрывать, не было никакого смысла спорить о танцах. Она была готова кинуться в объятия любого мужчины, лишь бы избавиться от этого ужасного Монтгомери.
— А что будет с вашим профсоюзом?
— Пришлю кого-нибудь другого, кого-нибудь, кого меньше будет интересовать хорошенькая дочь Колдена и кому будет наплевать на то, как ты губишь свою жизнь.
— Очень мелодраматично, — язвительно заметила она, позволяя гневу вырваться наружу. — И как вы собираетесь определить победителя в этом идиотском споре? Будете подглядывать за мной и Тейлором в замочную скважину?
— Поверю тебе на слово. У тебя есть время до половины восьмого, чтобы подвигнуть Тейлора на демонстрацию примитивных инстинктов…
— На то, что демонстрируете вы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90