Клер предположила, что вряд ли он захочет сразу сообщить матери о случившемся.Клер какое-то время стояла около летнего домика, наблюдая, как «священник» взгромоздился на свою маленькую лошадь и отбыл.— Поезжай вместе с Гарри, — велела она сестре.— А ты что будешь делать?— Ничего. Это тебя не касается. Ты давно должна быть в постели.— Ты тоже. Собираешься увидеться с этим человеком?— Неужели ты думаешь, что я могу пойти к кому бы то ни было среди ночи? Может быть, я просто хочу насладиться ночной прохладой. А ты отправляйся обратно с Гарри.— Я спрячу все твои драгоценности и скажу маме о книжках, которые ты держишь в своем большом сундуке…— Ты действительно несносна, можешь довести до белого каления кого угодно. Я не могу взять тебя туда, куда собираюсь пойти. Помни: ты не должна болтать о том, что произошло.— А это имеет отношение к тому незнакомцу, которого ты навещала в западном крыле?Клер уставилась на сестру.— А что если я скажу маме, что у тебя есть другой, и она…— Замолчи и садись в седло.Отродье улыбнулась, удовлетворенно и лукаво, как всегда, когда добивалась своего.Подъехав к западному крылу дома, Клер спешилась, посмотрела на Сару Энн и еще раз попыталась уговорить ее отправиться домой, но в конце концов махнула рукой. Она была слишком зла на Тревельяна, чтобы тратить силы на Отродье.Клер быстро поднялась по каменным ступеням, заметив, что Тревельян зажег светильники, как будто ждал прихода гостей.Она прошла через комнату, уставленную письменными столами, стараясь не думать об их последней встрече. Отродье следовала за ней, с интересом разглядывая все вокруг. В комнате на стенах висели маски, ткани и копья, привезенные Тревельяном из путешествий. Оман улыбался Отродью, и она одарила его ответной улыбкой.Тревельян был в спальне. Он стоял возле умывальника, у зеркала, пытаясь снять бороду. Он уже разделся, оставшись в просторной полотняной рубахе поверх старинных брюк, которые он скорее всего извлек из сундука своего предка. Этот наряд очень шел ему.Тревельян повернулся к ним и улыбнулся. Он явно ждал похвалы за ловкую проделку.— Как же вы могли так поступить! — воскликнула Клер. — Ведь вы такой же священник, как и я. Леа и Джеймс не стали мужем и женой по закону.Тревельян усмехнулся, пропустив мимо ушей нравоучение Клер.— Так это и есть ваша очаровательная сестра? Обойдя невесту Гарри, он остановился перед Сарой Энн и изучающе посмотрел на нее.— Мне говорили, что вы очаровательный ребенок, но это лишь часть правды. — Он взял руку Отродья, поднес к губам и поцеловал.— Тревельян, — резко бросила Клер. — Что вы делаете? Ведь она еще ребенок!— Но вот-вот станет женщиной, — ответил он, не выпуская руки Сары. Отродье смотрела на него во все глаза.Клер оттащила сестру от Тревельяна. Он подмигнул Отродью и вернулся к тазику, где продолжил отдирать бороду-— Так что вы там такое говорили? Продолжайте, прошу вас.— Вы вели себя так, как будто имели право совершить бракосочетание. Но ведь это обман! Они отправились к Кинкайду, думая, что поженились, но ведь это не так!— Это все? О, черт! — Тревельян выругался, так как борода отделялась от лица вместе с кожей. — Но я ведь магистр суфистов, помните? Хотите посмотреть мой диплом? Длиной в четырнадцать футов и очень красивый.— Да, — сказала Клер, — то есть, нет. Леа и Джеймса нужно обвенчать в церкви. — Она не могла больше видеть, как он мучается, отдирая бороду. — Садитесь! Дайте, я это сделаю, — сказала она, указав на стул у кровати.Тревельян сел, а Отродье залезла на кровать и растянулась на животе, положив подбородок на кулачки и пристально глядя на Тревельяна. Клер налила горячей воды в тазик, опустила туда мягкую тряпочку, отжала ее и приложила к лицу Тревельяна.— Их должен обвенчать настоящий священник!— Религия — личное дело каждого человека, — пробормотал он через тряпку, прикрывавшую его рот.— Неправда, — отрезала Клер и продолжила: — Бог есть, и вы это знаете.— Я думаю, главное то, как человек воспринимает и толкует религию.Клер сняла компресс с лица Тревельяна и медленно отодрала бакенбарды.— Чем вы их прикрепили?— Оман дал мне какую-то дрянь.Когда бакенбарды были сняты, Тревельян повернулся к Саре Энн, которая смотрела на него не мигая, как змея на добычу.— Клер, — обратилась она к сестре самым серьезным тоном, — мне кажется, он самый красивый мужчина на земле.— Какое прелестное и умненькое дитя, — одобрил ее Тревельян.Клер застонала, потом повернулась к Саре, придав лицу суровое выражение.— Не говори ему ничего подобного. Он совсем не похож на других мужчин: путешествует по всему свету и поступает с женщинами так… У него нет ни сердца, ни души. Он просто наблюдает жизнь. Может себе позволить представиться священником и совершить обряд бракосочетания. Для него это не более чем шутка. Вся жизнь — игра. Он не живет, а лишь исследует!Этот пылкий монолог не произвел никакого впечатления ни на Тревельяна, ни на Отродье. Они продолжали смотреть друг на друга.— Вы путешественник и исследователь? — спросила Сара Энн.— Да, мне пришлось кое-что повидать.— Я читала, — начала было девочка.— Отродье! — вскричала Клер. Но та не обратила внимание на ее призыв. Она не могла отвести взгляд от Тревельяна. Клер встала между ними. — Моя сестра не прочитала за свою жизнь ни одной страницы. Она запугивает своих гувернанток, и они ничего не требуют от нее. Она…— Я прочитала неприличные места, написанные по-латыни. Клер их перевела, а я нашла эти переводы.Клер обернулась к сестре, в глазах у нее был ужас. Отродье взглянула на Тревельяна.— А что такое инфибу…— Инфибуляция?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104