Очевидно, девушка сочла его действия Нарушением этикета. Тревельян недовольно наклонился над сковородками. Кусок мяса, оставленный ему Ангусом, был самым маленьким. Тревельян соскреб со сковороды остатки яичницы, взял нож и вилку, вернулся на свой стул и начал есть. Попробовав, он взглянул на Ангуса с уважением. Мясо было превосходным.— Еда была бы много хуже, не будь она ворованной, — заметила Клер. — А теперь, милорд, скажите: вы поете, играете на волынке, а может быть, знаете какие-нибудь стихи?Тревельян расхохотался. Старый Ангус Мактаврит и пение! Да его голос напоминает кваканье лягушки! Старик не обратил внимания на смех Тревельяна.— Я скажу что-нибудь из нашего Бобби Бернса.— О, мой любимый поэт! — обрадовалась Клер.Целый час Тревельян слушал, как Мактаврит читает романтические стихи любимого поэта шотландцев. Конечно, он и раньше знал их, но никогда не читал по доброй воле. Беря ничего не значил для него прежде, но теперь, слушая Ангуса он воспринимал их по-другому. Вдруг он заметил слезы глазах Клер.— Вы уверены, что вы американка, дитя мое? — спросил ее Ангус— Я такая же шотландка, как и вы, Ангус Мактаврит, ответила Клер с сильным шотландским акцентом. — И моя семья покоряет Америку уже сотню лет.Старик засмеялся.— Ну, моя девочка, чего еще вам хочется? Тревельян встал.— Нам пора домой. У меня много работы, я… Однако никто не обратил на его слова ни малейшего внимания— Я хочу послушать волынщиков, — попроси Клер. — Я не слышала их со дня моего приезда в Шотландию.Глаза Тревельяна полезли на лоб от изумления, когда увидел понимающий взгляд старика.— Я попытаюсь, — сказал Ангус и вышел.— Надо возвращаться, Клер, мне некогда…— Я вас не держу, — бросила Клер. — Я уверена, лорд Мактаврит прекрасно доставит меня домой. Или Гарри когда вернется, пришлет за мной экипаж.То, что она говорила, было вполне разумно. Тревельян знал, что здесь она в полной безопасности. Судя по Мактаврита, он защитит ее даже ценой собственной жизни,и какая опасность может угрожать ей в шотландской деревне Клер могла свалиться в торфяное болото, могла объесться или перепить, но опасность ей не грозит.— Я остаюсь, — сказал Тревельян. Клер улыбнулась ему и взяла под руку.— Вам полезно вылезти из скорлупы одиночества. — Она отступила на шаг и посмотрела на него. — Знаете, вы сейчас выглядите лучше, чем в нашу первую встречу. Цвет лица изменился. Не такой зеленый! — Она взяла Тревельяна за подбородок и повернула его голову сначала в одну, потом в другую сторону.Как только Клер прикоснулась к нему, она поняла, что ей не следовало этого делать. Еда, виски и гостеприимство Мактаврита разгорячили ее, да и Тревельян был очень возбужден. Она, как сестра, собиралась образумить Тревельяна, подбодрить его. Но Тревельян ответил ей таким взглядом, что она отступила назад.— Я… я думаю, пора взглянуть, что там делает лорд Мактаврит.Тревельян понимающе улыбнулся. Почему бы и нет? Клер молода полна сил, он тоже не стар, хоть она и относится к нему, как к развалине. Продолжая улыбаться, он пошел следом за ней, но приступ головокружения заставил его ухватиться за дверь. Тревельян остановился. В доме было тепло, а на улице холод пробирал до костей. Да, от малярии не так-то легко избавиться.Когда они наконец отправились домой, уже стемнело. Однако, прежде чем уйти, Тревельян, сидя на сырой земле и кутаясь в плед, наблюдал за Клер в компании нескольких жителей деревни. Ангус откуда-то привел волынщика, нашлись еще двое мужчин, умевших играть на волынке. Кто-то положил на землю два старых ржавых меча и молодая шотландка стала танцевать над ними. Клер тут же попросила научить ее этому танцу.Тревельян видел, как мелькают пятки Клер над мечами. Она быстро выучила движения и через некоторое время совсем неплохо танцевала. Волынщики любят пофлиртовать, как и большинство шотландцев. Они играли все быстрее, и Клер не уступала им.Тревельян любил наблюдать. Во время своих путешествий он видел множество интересных вещей. Он был свидетелем ни с чем не сравнимых жестокости и дикости. Однажды в африканской деревне жители распяли человека в честь его приезда. Он видел сотни караванов невольников. Цивилизованный мир порицал бесчеловечность рабства. Но Тревельян мог бы поделиться такими фактами, по сравнению с которыми рабство показалось бы европейцам детской игройКто-то все время подливал виски в стакан Тревельяна. Виски — лучшее средство от сырости и холода. Люди начинают пить его утром и не останавливаются до конца дня. Однако редко кому удавалось увидеть пьяного шотландца, потому что холод отнимал столько энергии, что как бы понижал крепость виски.Он сидел несколько часов, потягивая виски и слушая шутки и песни. Многие приходили издалека. Говорят, что путь в десять миль для шотландца простая прогулка.Тревельян смотрел на Клер и начинал верить в ее шотландское происхождение. В ней было больше шотландского, чем в нем самом, Гарри и остальных обитателях большого дома, вместе взятых. Никто из членов их семьи уже давно не покидал границ усадьбы! Когда Гарри нужна была новая одежда или он хотел развлечься, то отправлялся в Лондон. Другие переезжали из дома в дом, им было совершенно безразлично, где жить. Конечно, Макаррены — шотландцы, а герцог — глава клана, но титул и традиции давно ничего не значили для семьи. Отец Тревельяна говорил о традициях только со старшим сыном, который был наследником. А Тревельяну он в основном читал нотации, когда тот попадал в очередную переделку. Старший брат был любимчиком отца, а мать обожала Гарри. Тревельян проводил время в одиночестве, познавая жизнь и стараясь не попадаться никому на глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104