Она бросилась в объятия пожилой женщины так стремительно, что едва не сбила толстуху с ног. — Я знала, что ты приедешь. Пожалуйста, Люпита, спаси мое дитя! Он такой маленький…
Люпита твердой рукой ее отстранила и подошла к кроватке Адама. Ребенок лежал в жару, его румяные полные щечки ввалились, глазки запали.
— Он долго вот так лежит?
— Не знаю, наверное, уже дня четыре. Я потеряла представление о времени. Что будем делать сначала?
Люпита зорко посмотрела на Морган:
— Принеси горячей воды. Мне надо заварить чай.
— Чай! Какой чай, когда ребенок так болен! — В голосе Морган послышались визгливые нотки.
— Сет! — Люпита повернулась к усталому мужчине, ссутулившемуся у кроватки сына. — Я могу позаботиться об Адаме, но не могу одновременно нянчиться и с ней. — И она кивнула на Морган, которая смотрела на Люпиту каким-то потусторонним взглядом. — Есть здесь кто-нибудь, кто сумел бы мне помочь?
— Я помогу. — И Морган выступила вперед. — Я сделаю все, что ты велишь, Люпита.
— Ты! Да ты взгляни на себя в зеркало. Еще несколько минут — и мне придется заботиться и о тебе.
— А я не смогу? — Это спросила Розелль, показавшаяся в дверях в ночном халате. Люпите она понравилась.
— Да, ты мне поможешь.
— Но я не могу оставить своего ребенка. Он во мне нуждается.
— Он даже не осознает, что ты здесь, в комнате. Сет, веди свою жену на кухню и как следует ее накорми. И поешь сам, конечно. А затем умой ее, вымой всю как следует и надень на нее чистую ночную рубашку. А затем уложи спать. И сам ложись, поспи.
— Нет, я не могу.
Но Люпита была тверда, как алмаз.
— Нет, ты все сделаешь, как я сказала, или я уеду.
И Морган позволила Сету увести себя из комнаты.
Розелль смотрела, как они уходят:
— Вы не уедете, нет?
— Ну конечно нет, — отрезала Люпита.
— Я пыталась заставить ее поесть, но она не хотела.
— Я ухаживаю за больными и помогаю родительницам с молодости, и я давно поняла, что усталых матерей ни о чем не надо просить, им надо приказывать. А если они не подчиняются, надо им пригрозить. А теперь за работу. Мне нужна вода, чтобы заварить чай.
— Но он отказывается пить.
Люпита вздернула бровь. Она не терпела возражений и от помощников. И Розелль пошла за водой.
Сет подвел Морган к большому кухонному столу и поставил перед ней хлеб, сыр, холодного цыпленка и молоко.
— Нет, Сет, я не могу есть, действительно не могу.
— Люпита права. Мы сейчас Адаму не нужны. Мы будем только мешать.
Вошла Розелль, чтобы взять горячей воды. Морган встала, желая следовать за ней. Сет бесцеремонно усадил ее на место.
— Ешь!
Морган начала есть, сначала едва прикасаясь к пище, а потом стала все больше входить во вкус. Она только сейчас поняла, как голодна.
— Да, я, наверное, проголодалась, — промямлила она с набитым ртом, жуя хлеб с сыром. — Он поправится, да?
Сет взял ее за руку и сжал пальцы.
— Теперь, когда здесь Люпита, я надеюсь. Поела?
— Да.
Она чувствовала себя тяжелее и неуклюжее, чем когда была беременна. Но она должна встать, ей немедленно нужно вернуться к Адаму. Она и так уже задержалась слишком долго. Морган поплелась к двери, глядя перед собой почти ничего не видящим от усталости взглядом.
Сет схватил ее за юбку.
— Но Адам, наверное, зовет меня.
Ее целью была кухонная дверь — до нее надо добраться, пустяк, конечно, но сейчас эта цель оказалась недостижимой.
Сет поднял ее на руки.
— Я очень тяжелая. Ты…
— Тяжелая! Ты пушинка! Ты почти такая ж легкая, как Адам. И теперь, когда я здесь, я о тебе позабочусь. Я прямо сейчас уложу тебя спать.
Она прислонилась головой к его плечу. Никому на свете она теперь не доверяла больше, чем своему Сету. И вздохнула: да, он снова ее Сет.
В спальне он поставил ее на ноги:
— Раздевайся и скажи, где у тебя ночные рубашки?
— В третьем ящике.
Дрожащими руками она стала расстегивать пуговицы. Сет отвел ее руки и сам справился с целым рядом крошечных пуговичек. Она видела, что он тоже очень устал. И погладила его по голове. Сейчас он кажется просто стариком.
Она переступила через платье, упавшее на пол, и Сет начал расшнуровывать корсет. Она с облегчением вздохнула, когда корсет тоже упал, и подумала, что, наверное, никогда не привыкнет к этой жесткой штуке, стискивающей талию и ребра, словно железными прутьями.
Сет снял ее нижнюю рубашку, и она стояла теперь совсем голая.
— Зачем ты носишь это? У тебя от него на теле красные пятна. — И большими ладонями стал растирать ей бока.
Она почувствовала какую-то неловкость:
— Дай мне ночную рубашку.
— Сначала помойся.
Он подтащил ее к тазу с водой и стал мыть ей руки и умывать. Она стояла тихо, ей было приятно его прикосновение.
Он вытер Морган и затем надел ей через голову чистую, мягкую ночную рубашку.
— Меня повесить надо, что я закрываю такую красоту. — Ласковым движением он легко коснулся ее груди и улыбнулся, посмотрев в донельзя утомленные глаза. — Прости, маленькая. — Он взял ее на руки, отнес в постель и направился было к двери.
— Куда ты уходишь? — пробормотала она.
— К себе в комнату. Люпита считает, что мне тоже надо немного поспать.
— Не уходи. Ты мне нужен.
И он возрадовался:
— Да, mi querida, я, конечно, буду с тобой… и так долго, как ты пожелаешь.
Морган сразу же перевернулась на живот и крепко уснула.
Сет не спеша вымылся, разделся и лег рядом с женой.
— Проклятая ночная рубашка, — прошептал он, привлекая Морган к себе. Их тела сразу же прижались одно к другому. Дыхание Сета стало равномерным, тихим, и он тоже заснул.
Адам не понимал, кто брал его на руки и заставлял глотать горький, невкусный чай, но он слушался, он не мог не слушаться этого странного голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122