Я сестра Гевина, Мери.
Взгляд Мери был устремлен на удалявшегося брата. Как это не похоже на него — уйти и оставить женщину одну. Все ее братья — Гевин, Стивен, Рейн и Майлс — всегда отличались особой почтительностью. К тому же Гевин ни разу не улыбнулся своей молодой жене. Ведь он не участвует в турнире, но почему-то направился к палаткам. Мери не могла понять, что движет им.
Гевин пробирался сквозь толпу к палаткам, расположенным на другой стороне площадки. Попадавшиеся ему навстречу знакомые дружески хлопали его по спине и заговорщицки подмигивали. Чем ближе он подходил к палаткам, тем громче становился знакомый звон металла. Он надеялся, что атмосфера здравомыслия, всегда присущая мужскому обществу, успокоит его.
Гевин шел расправив плечи и устремив взгляд вперед. Он не предполагал, что ярость может настолько ослепить его. Сука! Хитрая, ловкая сука! Им владело единственное желание: побить ее и одновременно заняться с ней любовью. Он стоял и наблюдал, как она нежно улыбается его братьям, когда же ее взгляд обратился на него, в нем отразилось нечто, похожее на отвращение.
И еще он не мог забыть, как она ласкала его ночью. Как жадно целовала, как сжимала его в объятиях — но только после того, как он заставил ее прийти к нему. В первый раз он взял ее силой, а потом только боль, вызванная тем, что он намотал ее волосы на руку, заставила ее приблизиться к нему. И в третий раз ему пришлось преодолеть ее внутренний протест. А с его братьями она весело смеялась и одаривала их лентами — такими же золотыми, как ее глаза. Если с ним, кому она открыто призналась в своей ненависти, она может быть столь страстной, какой же она будет с любимым мужчиной? Наблюдая за женой, разговаривавшей с Рейном и Майлсом, он представлял, как они дотрагиваются до нее, целуют ее. Гевин почувствовал, что больше не в силах сдерживаться. Его охватило желание причинить ей боль, и он своего добился. Во всяком случае, он получил хоть какое-то удовлетворение, хотя это и не доставило ему удовольствия. Честно говоря, выражение, появившееся на ее лице, еще сильнее разъярило его. Эта чертова баба не имеет права бросать на него такие ледяные взгляды.
Он сердито откинул полог палатки Майлса, рассчитывая, что она будет пуста, так как Майлс уже находился на площадке, но ошибся. Там стояла Элис, ее глаза были опущены, губы крохотного ротика смиренно сжаты. Гевин, который был по горло сыт женой, огрызавшейся на него и одновременно сводившей его с ума своим телом, воспринял появление Элис с облегчением. Она олицетворяла собой именно то, что должно быть присуще женщине, — спокойствие, смирение. Гевин не задумываясь сжал ее в объятиях и стал целовать. Ему нравилось, когда она таяла в его руках. Она не сопротивлялась ему, и он был рад этому.
Элис никогда не приходилось видеть Гевина в таком состоянии, и она мысленно возблагодарила того, кто довел его до этого. Но как бы велико ни было ее желание, она не позволит поставить себя в глупое положение. Здесь слишком много народу, в особенности родственников Гевина.
— Гевин, — прошептала она, — сейчас не время и не место.
Он немедленно отодвинулся от нее, поняв, что не вынесет сопротивления еще одного существа женского пола.
— Тогда убирайся! — взорвался он и выскочил из палатки.
Элис, нахмурившись, долго смотрела ему вслед. Совершенно ясно, что ночь, проведенная в постели с молодой женой, не отвратила его от нее, как она опасалась. Но он все равно не похож на того Гевина, которого Элис так хорошо знала.
Уолтер Демари не мог отвести глаз от Джудит. Она сидела в павильоне Монтгомери и беседовала со своими новыми родственниками. Он не отрываясь следил за ней с того мгновения, когда она покинула замок, чтобы ехать в церковь. Он видел, как она проскользнула в сад за башней, видел выражение ее лица, когда она вернулась. У него было ощущение, будто он давно знает се, более того… любит ее. Ему нравилось, как она ходит, гордо подняв голову и выставив вперед подбородок, будто готовится противостоять всему миру. Ему нравились ее глаза, ее точеный носик.
Ночь он провел в одиночестве, думая о ней, представляя ее в своих объятиях.
Теперь он задавал себе вопрос: почему она принадлежит не ему? Его семья не менее богата, чем семья Монтгомери. Будучи приятелем ее братьев, он часто заезжал в поместье Риведунов.
Роберт Риведун только что купил пакетик вафель у одного из торговцев и сейчас запивал их кислым соком.
Уолтер подошел к Риведуну и, решив не тратить время на объяснения, сразу же приступил к главному.
— Почему вы не отдали девушку мне? — спросил он.
Роберт поднял на него удивленный взгляд.
— Что беспокоит тебя, парень? Тебе следовало бы быть на поле с другими мужчинами.
Уолтер сел рядом с ним и провел рукой по волосам. Его нельзя было назвать непривлекательным, но также мало кто посчитал бы его красивым. У него были глаза неопределенного голубого оттенка и несколько длинноватый нос. Его тонкие бесформенные губы запросто складывались в злобную усмешку. Блеклые светлые волосы были завиты и тщательно уложены.
— Девушка, ваша дочь, — повторил он. — Почему вы не предложили ее мне? Я много времени проводил с вашими сыновьями. Я не богат, но мои владения не меньше, чем у Гевина Монтгомери.
Роберт пожал плечами, откусил вафлю и запил ее соком.
— Для тебя есть много других богатых невест, — уклончиво заметил он.
— Но не таких, как она! — настаивал Уолтер. Роберт опять удивленно посмотрел на него. — Разве вы не видите, что она красива? — продолжал он.
Роберт перевел взгляд на павильон, в котором сидела его дочь.
— Да, я вижу, что она красива, — с отвращением проговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123